Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - [18]

Правда, и судей можно понять: высококвалифицированный профессионал, готовый честно работать за мизерную зарплату в условиях постоянной реструктуризации и административной перетряски налоговых органов, а то и под угрозой насилия со стороны преступных элементов, в требуемом масштабе существует лишь в воспаленном воображении профессиональных реформаделателей. На практике некомплект составляет около 30 % штатов налоговых инспекций, в которые в ряде регионов принимают практически всех – даже людей с уголовным прошлым или заведомо безграмотных. Сокращение численности налоговых инспекций во многих местах уже превратило даже сам акт простой подачи документов в крайне сложную процедуру, связанную с длительными и достаточно затратными для них поездками. Понятно, что намеченное на 2006 год увеличение штатов налоговых органов с нынешних 166 до 180,5 тыс. чел. (по оценкам, за счет 4,5 тыс. внутренних контролеров и 10 тыс. членов подразделений силовой поддержки) вряд ли приведет к существенному уменьшению некомплекта.

По мнению представителя Минфина, введенный в действие закон носит выраженный промежуточный характер и в течение одного-двух лет неминуемо станет «более последовательным». Либо президент признает свою ошибку и вернет налогоплательщикам презумпцию невиновности, либо «доведет дело до конца» и распространит порядок досудебного списания штрафов не только на все суммы без ограничения (действительно, неясно, в чем принципиальное отличие 51 и 49 тыс. руб.?), но и на население России.

Последствия этого для повседневной жизни могут быть просто любыми. Так что, если после «обеспечения последовательности налогового законодательства» (если оно, конечно, действительно произойдет, хотя, как показывает опыт, никакое предположение относительно мотиваций и интеллекта нашего руководства не является слишком плохим) к вам в квартиру зайдут, сломав двери, симпатичные люди с автоматами и начнут описывать ваше имущество, не спешите проклинать Чубайса: возможно, кто-то из ваших работодателей не перечислил в бюджет ваш подоходный налог, а время для подачи заявления в суд вы, не имея возможности узнать о факте вынесенного в ваш адрес решения налоговой инспекции, упустили.

Профессиональные лоббисты администрации президента утверждают, что новый порядок никак не ухудшит реального положения налогоплательщика. Это верно лишь в одном случае: если исходить из того, что его уже просто нельзя ухудшить. Недаром налоговики произносят слово «недоимка» с ударением на втором слоге, а не на третьем, – по наблюдению известного адвоката С. Пепеляева, не от слова «иметь», а от слова «доить».

Налоговый террор – ключевой инструмент сознательной коррупции

Налоговая реформа в целом, за исключением отдельных омерзительных моментов (в частности, Единого социального налога, регрессивный характер которого превращает саму честность в исключительную привилегию богатой части общества), направлена на снижение налогового давления.

Почему-то принято считать, что целью этого является увеличение средств, находящихся в руках бизнесменов, для стимулирования экономического роста, – однако смехотворность этой замшелой либеральной пропаганды в государстве победившей и безнаказанно резвящейся силовой олигархии бросается в глаза.

На практике снижение официального налогового бремени сопровождается неуклонным и весьма последовательным ужесточением налогового администрирования, причем при резком усилении в этой сфере (в первую очередь в части увеличения числа возбуждаемых уголовных дел) активности МВД, гарантированно не разбирающегося в налоговых вопросах. Забавно: по большинству налогов уровень собираемости, по официальным данным Минфина, существенно превышает 90, а то и 95 %. В этой ситуации общее, а не точечное ужесточение налогового администрирования даже теоретически направлено уже не на рост собираемости налогов, а на уничтожение самих налогоплательщиков.

Поставленные в невыносимые условия существования, налогоплательщики просто вынуждены направлять оставляемые им при помощи снижения официального налогового бремени средства (и даже сверх них) на выкуп своего права на существование у государственных структур, то есть на взятку.

Насколько можно понять, налоговое бремя снижается и, соответственно, средства оставляются в руках бизнеса не столько для развития производства, сколько для высвобождения из бюджета средств, которые при помощи вымогательства можно будет переложить в карманы правящей бюрократии. Бизнес выполняет всего лишь роль посредника, при помощи которого правящая бюрократия коррупционно присваивает потенциально бюджетные средства, предназначенные на нужды общества. Налоговый же террор, как, впрочем, и всякий террор, является не более чем инструментом решения конкретной – в данном случае коррупционной – задачи.

Конечно, попутно решаются и политические задачи. Недаром в 2004 году на Лондонском инвестиционном (!) форуме «лучший министр финансов» Кудрин немало повеселил журналистов, публично сознавшись (правда, в свойственной путинским бюрократам агрессивно-угрожающей манере), что налоговые претензии к «ЮКОСу» были вызваны финансированием последним «не тех» политических партий.