Возмездие - [7]

- "Альциону"? - она мило улыбнулась. - Разве важно то, откуда я слышала? Положим, я не помню.

- Нет уж, Олни, ты давай вспоминай про эту звезду, а то как-то странно получается!

- Звезда тут ни при чем - с программой "Альциона" ее объединяет лишь название. А вот подробности я просила узнать тебя.

- Но зачем, Олни? Что это за сбор информации, которым ты занимаешься? Скажи, ты случайно встретилась мне на трассе, или...

- Что с тобой сегодня, Витечка? Ты нервничаешь, ты стал подозрительным, ты подозреваешь меня в чем-то плохом! Может быть, у тебя неприятности на работе, в которых я повинна? Ты задал там вопрос, а в ответ получил объяснение, что спрашивать не стоило?

- Допустим! Ты знаешь, у меня какой-то нюх на подобные вещи, и теперь я чувствую, что попал в странную историю, в которой замешана и ты.

- Боюсь, что в этой странной истории замешана не только я, - медленно проговорила Олни. - И не стал бы ты доискиваться правды если бы сам не чувствовал - неладно что-то в Комколовском королевстве. Может быть, скоро ты узнаешь больше - неприятности имеют свойство расходиться как круги на воде. Но лучше быть готовым к тому, что очередная волна не оставит тебя в стороне. И если ты думаешь также - предлагаю объединить усилия, доверительно произнесла Олни. Интонации ее бархатного голоса убеждали даже больше, чем слова, а сказанное вполне отвечало моим мыслям. Но все-таки она была почти неизвестным мне человеком, а я - обязавшимся хранить секреты ведомства сотрудником Комкола. А кроме того, чувство противоречия гнездилось в самой основе моего непростого характера. Я подчеркнуто недоверчиво произнес:

- Почему я не должен сомневаться в чистоте твоих намерений? Кто ты? В родном Комитете есть программа, про которую неизвестно мне, но ты, человек со стороны, смогла про нее узнать.

- И некая Марина Силанова, если быть последовательным, так?

Я вздрогнул. Я только что ее вспоминал. Моя рука непроизвольно поднялась на несколько сантиметров - возникло желание проверить, на месте ли моя защитная сетка. Олни отследила мое движение с ироничной усмешкой на тонких губах.

- Извините меня, Олни, я зашел на минуту и теперь мне пора, пролепетал я, чувствуя, что лучше ретироваться. Девушка встала с дивана, медленно подошла ко мне. Я тоже поднялся, собираясь уйти. Она положила руки мне на плечи, правой ладонью провела через мою шевелюру, зацепила сетку и швырнула ее в сторону.

- Я не кусаюсь, Витя! Ведь до сих пор я не сделала тебе ничего плохого, верно? Так что же ты боишься меня, слабую женщину?

Она смотрела мне в глаза, и я понял, что не в силах отвести взгляд. И в бездонных, как черный космос, очах ее я скорее почувствовал, чем увидел космический холод.

- Сядь! - ласково приказала она, проводя рукой по моей голове. Я внутренне напрягся, пытаясь совладать со странным оцепенением, которое вдруг охватило меня и не давало противиться ее словам, но тщетно. Олни усадила меня на диван, откинулась на спинку и сказала:

- Зачем тратить столько усилий, Витя, играя образ человека, которым ты не являешься, и который, полагаю, хуже, чем ты есть на самом деле? Сними свою мнимую психологическую защиту и расскажи, наконец, что тебя тревожит.

Несколько мгновений я собирал расплывшиеся вдруг мысли. Я чувствовал, что находился под ментальным воздействием, приемами которого эта женщина владела слишком хорошо. Я не мог ему противостоять. И кроме того, мне на самом деле жутко хотелось выговориться, рассказать Олни то, что давно уже было у меня на языке, блеснуть эрудицией перед этой таинственной красавицей. Когда в сознании наступило подобие ясности, я начал:

- Меня тревожит то, чего я не могу понять. Сначала бюджет Комитета урезают вдвое, и я делаю вывод, что средства пойдут на финансирование какой-то секретной программы. В этом году колонизация резко сокращается, и похоже на то, что это захватит еще несколько лет. А потом появляешься ты и упоминаешь про эту "Альциону". Между прочим, мои попытки полюбопытствовать на сей счет жестко пресекли, ты правильно догадалась. Мой шеф был бледен и зол, и я сделал вывод, что программа действительно существует. Потом, как тебе конечно же известно, только непонятно откуда, отбирают материал у моей Марины. Материал, из которого можно понять, что "Альциона" действительность, а не фантазия, причем имеет все основания быть укрытой флером секретности. С моей стороны это все известные факты, так что теперь я слушаю тебя.

Вместо ответа она положила свои теплые руки мне на виски, вновь посмотрела мне в глаза, и мир вокруг закружился, убыстряясь, меняя цвета и краски. Я понял, что теряю контроль над сознанием...

...Когда я проснулся, то несколько секунд не мог понять, что со мной было, и где я сейчас нахожусь. Я находился в своей кровати. Дома. Я посмотрел на часы - был вечер. В голове немного гудело, как после попойки с друзьями. "Разве может сновидение быть таким ярким?" - задал я себе вопрос, вдруг вспомнив квартиру Олни. Странно. Галлюцинаций у меня никогда не было. Но если предположить, что мой визит к Олни - реальность, то придется объяснять то, как я попал назад, и почему не помню обратной дороги. А это - похлеще галлюцинаций. Я машинально провел рукой по голове. Сетки не было. Оставалась последняя надежда узнать, что же произошло, осмотрев глайдер. Я спустился на улицу, влез в "Эльфа", пощелкал приборами. Можно было снять показания счетчика и сравнить их с утренними, но разве я помнил утренние? Минут десять покопавшись с машиной, я вернулся домой ни с чем. А потом, с горя, взял и снова позвонил Славику Волкову (снова - в предположении, что вчерашний звонок действительно был).