Возлюбленная виконта - [28]

— Ты такая красивая, — сказал Люциан.

От его неожиданной похвалы ее плоть зарделась.

Он широко улыбнулся:

— В соответствии с установленными правилами мы можем прикасаться к тому, что видим. Но мы не оговаривали, что должны делать это руками, верно?

Ее соски затвердели. Но успокоит ли ее боль прикосновение его губ или только усугубит?

— Нет, не оговаривали, — ответила Дейзи прерывающимся шепотом.

Он стал целовать ее у основания шеи, медленно спускаясь вниз.

Когда его губы сомкнулись вокруг соска, она вскрикнула. Бланш упоминала об особом удовольствии, доставляемом такими ласками, но она явно поскромничала. Дейзи купалась в блаженстве.

Она пробежала руками по голове Люциана, пожалев, что его густые волосы заплетены в аккуратную косицу. Если бы он распустил ее, они бы струились между ее пальцами.

Проложив дорожку из поцелуев вдоль ложбинки между грудями, Люциан переключил внимание на вторую тугую вершину и, прикусив, заставил Дейзи вскрикнуть.

— Я сделал тебе больно? — Он вскинул голову.

— Нет, — ахнула она, вцепившись в его плечи, чтобы не упасть. Любовные укусы Люциана вызывали острое чувство наслаждения, граничившее с болью.

— Прошу прощения.

— Не стоит. — Дейзи улыбнулась. — Я получила удовольствие. Ты уверен, что не имеешь опыта в делах подобного рода?

— Я о многом слышал, видел французские открытки, — признался он.

Дейзи слышала об этих эротических картинках, ни одна легальная почтовая служба не возьмется их доставлять. Судя по слухам, те маленькие карточки, как и античное римское искусство с его точным воспроизведением анатомических деталей, содержали богатый источник сведений.

— Но никакие слова, никакие картинки не могут заменить реальный опыт.

Он прислонился лбом к ее лбу.

— Сделай это еще раз, — попросила Дейзи.

Люциан снова обхватил губами ее сосок, Дейзи испытала такое же нестерпимое желание. Не пропустила ли она что-либо в дневнике Бланш об этих укусах, или же ее личный опыт превосходил опыт куртизанки?

Люциан выпрямился, чтобы поцеловать ее в губы, и она вдруг вспомнила об открытой ширинке. Отняв руки от его плеч, она заскользила вниз по груди к плоскому животу, туда, где ее ждала его живая плоть.

— Реальный размер куда лучше бледных имитаций, — произнесла Дейзи, когда он оторвал губы от ее губ.

— Почему ты вдруг это сказала?

Юпитер! Дейзи прикусила язык. Хотя она продолжала говорить по-французски, она сказала в пылу страсти то, что могла сказать только Дейзи.

— Мой дорогой Люциан, — весело рассмеялась она, как настоящая куртизанка, — мисс Дрейк рассказывала мне, как ты в пикантной манере поддразнил ее за проявленное любопытство к маленькой фаллической лампе. — И погладила его, чтобы отвлечь. Ее прием, похоже, сработал, ибо его глаза подернулись туманом, пока она ласкала его тугую плоть. — Как это было дурно с твоей стороны.

— Я полагал, Бланш, что тебе нравится все, что дурно. — Подхватив ее с хищным рычанием на руки, Люциан отнес Дейзи на кровать. — Ты, конечно, пробуждаешь во мне худшие из инстинктов.

Он положил ее на толстый пудовой матрас, и Дейзи утонула в его мягкости. Люциан последовал за ней, накрыв сверху своим телом. Чувствовать тяжесть его тела было чудесно. Ее ноги сами собой раздвинулись. Только тонкая ткань юбки защищала ее пульсирующую плоть. Поднявшись на локтях, он ласкал губами и языком ее груди, Дейзи с трудом сдерживала стоны наслаждения.

Желание достигло такой остроты, что из уголка ее глаза выкатилась слеза.

Почему в дневнике Бланш не сказано ни слова о силе этих желаний? Даже предупреждение бабушки Изабеллы показалось слишком жалким в сравнении с овладевшим ею неистовством. Дейзи чувствовала себя распятой на дыбе, но не хотела, чтобы эта мука кончилась.

Люциан снова поцеловал ее в губы, затем принялся целовать ее щеки и провел кончиком языка вдоль нижней границы маски.

— Сними ее, Бланш, — прошептал он. — Дай мне увидеть твое лицо.

Так не пойдет.

— Нет, Люциан. Я никому из мужчин не показываю своего лица.

Он приподнялся на локтях.

— Никогда?

Она покачала головой.

— Даже своим любовникам?

— Тем более любовникам. Женщина должна сохранить какую-то частицу самой себя.

— У тебя нет какого-нибудь шрама или иного физического недостатка?

— Конечно, нет.

— Какого-нибудь карбункула на носу?

Она слегка ударила его в грудь.

— Тогда зачем тебе скрываться?

— Я не скрываюсь. — В голосе ее звучали нотки негодования.

Люциан провел пальцем по контуру ее лица.

— У тебя кожа нежная, как атлас. Тому, что скрыто под маской, наверняка не хватает воздуха и солнца.

— Моей коже всего хватает, — сдержанно произнесла Дейзи.

— У тебя кожа везде такая нежная?

— Я позволила бы тебе это проверить, но боюсь, мы оба уже давно нарушили границы договоренности. Обмен пикантного произведения искусства на уроки поцелуев.

— Дело мастера боится.

— Ты мастер поцелуев, Люциан Боумонт, — сказала Дейзи, задыхаясь, обняв его за затылок. — Полагаю, моя работа выполнена.

— Уверен, есть еще чему поучиться, чтобы доставить женщине удовольствие.

Он пощекотал носом ее грудь.

— Несомненно.

Боль между ног, то стихая, то усиливаясь, стала во сто крат сильнее. Где мог он так хорошо научиться мучить женщин?