Возлюбленная колдуна - [27]

Она посмотрела на тетю, которая шла рука об руку с Коннором, как будто гулять в компа­нии викинга из девятого века — самая естест­венная вещь в мире.

Филипп взял Лауру под руку. Взглянув на него, она обнаружила, что он смотрит на нее, нахмурившись. Затем молодой человек обра­тил свой мрачный взгляд на Коннора, как буд­то почуял приближающегося хищника.

— Филипп, как мило, что вы зашли, — ска­зала Софи, когда они приблизились. — Я хочу познакомить вас со своим кузеном Коннором Пакстоном.

На губах Коннора появилась улыбка, когда он протянул руку для приветствия. Но в его глазах блестел свирепый взгляд льва — без­молвное предупреждение сопернику.

— Добрый день, мистер Гарднер, — поздо­ровался он, бросив взгляд на руку Филиппа, прикасающуюся к локтю Лауры.

Филипп еще крепче сжал ее руку, затем отпустил.

— Добрый день, мистер Пакстон.

Лаура смотрела, как они обменялись то­ропливым рукопожатием, и застыли, разгля­дывая друг друга. Филипп хмурился, Коннор улыбался, если можно было назвать холодный изгиб его полных губ улыбкой.

Филипп почти не уступал в росте Коннору, но в ширине плеч не мог с ним тягаться. Они оба были красивы, но каждый в своем роде. Филипп — бледный и ухоженный, с тонкими чертами лица, человек, предпочитающий тес­ноту библиотек широким просторам за преде­лами четырех стен. Коннора же переполняла энергия, его волосы были черными до синевы, кожа потемнела от поцелуев солнца, лицо — сплошные резкие линии и углы. Такого челове­ка не ограничишь четырьмя стенами.

Если Филиппу было что-нибудь нужно, он просил.

Коннор брал без всякого разрешения.

— Лаура не говорила, что у нее гости, — заметил Филипп.

— Я приехал сегодня ночью.

— Понятно. И откуда вы приехали? Лаура почувствовала, как ее кровь превра­щается в лед, когда Коннор раскрыл рот для ответа. Если он проговорится, они погибли.

— Я прибыл из…

— Корнуэлла, — подсказала Софи, похло­пав Коннора по руке. — Он удивил всех нас, явившись нынче ночью.

«Это верно», — подумала Лаура.

— Из Корнуэлла? — Филипп поднял тем­ные брови, разглядывая своего соперника. — У вас довольно странный акцент. Я бы не догадался, что вы из Корнуэлла.

— Я еще с детского возраста много пу­тешествовал, — Коннор бросил на Лауру взгляд, в котором поблескивали озорные ис­корки. — Мой отец был моряком.

«А кроме того, пиратом и грабителем», — про себя добавила Лаура.

— Понятно… — произнес Филипп, погла­живая свои тонкие усики. — И эти путешествия внушили вам страх к парикмахерам, мистер Пакстон?

— Парикмахерам? — Коннор нахмурился и взглянул на Лауру. — Кто такие эти парик­махеры? Кого он имеет в виду?

Лаура засмеялась, надеясь, что Филипп не расслышит в ее голосе истерических ноток.

— Ох, Коннор, вы такой шутник! Филипп посмотрел на нее и нахмурился. Веселья в нем не было ни капли.

— Понимаете, Коннор был в археологичес­кой экспедиции. Боюсь, он иногда забывает о настоящем, когда погружается в прошлое, — стала объяснять Софи, и все взгляды обрати­лись к ней. — Он большой специалист по викин­гам девятого века. Особенно ирландским.

Лауре оставалось только ошеломленно гля­деть на тетю.

— Специалист по викингам? — Филипп на­супился, бросив на Коннора надменный взгляд. — И эта любовь к девятому веку за­ставляет вас ходить в таком странном кос­тюме?

Глаза Коннора прищурились.

— Багаж Коннора задержался, — сказала Софи.

— Ясно. — Филипп смахнул невидимую пылинку с рукава костюма. — Должен сказать, я не понимаю, как можно интересоваться сво­рой кровожадных варваров.

Лаура поморщилась, про себя желая Фи­липпу поосторожнее обращаться с кровожад­ными варварами.

— Викинги — отличные мореходы, — Кон­нор улыбнулся, но Лаура видела ледяной блеск в его глазах, от которого у нее застыла кровь. Она почти не сомневалась, что он может уло­жить Филиппа одним ударом. — Едва ли их можно назвать кровожадными варварами.

Филипп поднял брови.

— Вы говорите так, как будто они сущест­вуют до сих пор.

— Их дух — жив.

— Но только не в душе цивилизованных людей, — возразил Филипп. В его голосе по­слышались раздражающие нотки высокомерия.

— Не исключено, что человек многое поте­рял, пока становился цивилизованным.

— Сильно сомневаюсь, что появление ви­кинга приветствовали бы в бостонском общес­тве, мистер Пакстон. Мы уже давно оставили обычай решать свои проблемы мечом и бое­вым топором.

«Спокойно, Филипп», — подумала Лаура. У Коннора есть меч.

— Насколько я припоминаю, люди этого столетия всего несколько лет назад пытались решать свои проблемы мечами и пушками, — Коннор сделал паузу, когда его взгляд встре­тился с сумрачным взглядом Филиппа. — Ка­жется, это называлось Гражданской войной.

Филипп громко фыркнул.

— Вы не можете сравнивать благородную борьбу за избавление нашей нации от позора рабства с той резней, которой прославились викинги.

— Я всего лишь хотел заметить, что под лакированной поверхностью цивилизации, — Коннор взглянул на Лауру, — человек за ты­сячу лет мало изменился.

Лаура была не в силах отвести взгляда от синих глаз Коннора. Ее кожа пылала, как будто она стояла голая под летним солнцем. Что скрывается внутри этого человека? Ее ох­ватило искушение исследовать его слой за сло­ем, проникать в его душу, чтобы узнать, дей­ствительно ли там найдется для нее место. Боже милосердный, она определенно сходит, с ума!