Возлюбленная - [61]
Из сумочки она достала кассеты с записью сегодняшнего сеанса, полученные от Эрнеста Джиббона, и положила на кухонный столик. Во всяком случае, Том не увидит их, не сможет рассердиться за то, что она потратила деньги.
Чарли помазала порез от ножа антисептиком и обмотала эластичным пластырем, лежавшим под раковиной. Бен промчался в коридор и залаял. Глухими, вялыми ударами легонько простучало дверное кольцо. Через цветную стеклянную панель входной двери Чарли разглядела невысокую фигурку в желтом.
– Да-да? – крикнула она. – Кто там?
– Виола Леттерс, – прокричал приглушенный голос.
Держа Бена за ошейник, Чарли открыла дверь. Пухлая маленькая фигурка соседки была упакована в блестевший от воды желтый непромокаемый плащ, в штормовку и красные высокие сапожки. Держа в руке большой резиновый фонарь, она выглядела так, словно только что сошла со спасательной шлюпки.
– Послушайте, прошу меня извинить, что беспокою вас в такой вот вечерок, – пролаяла она голосом противотуманной сирены. – Вы, случайно, Нельсона не видели?
Сквозь брызги дождя Чарли учуяла в дыхании старухи алкогольные пары.
– Нельсона? Вашего кота? Нет, боюсь, что не видела. – Чарли отступила назад. – Входите, пожалуйста.
– Да не хочется пачкать вам прихожую.
– А выпить не хотите?
– Ну если вы… – Она широко шагнула вперед. – Ярость, рев, буря – такого рода ночка всегда напоминает мне о короле Лире, – пролаяла она. – Черт бы побрал этого проклятого кота! Ушел вот на целый день и даже поесть не вернулся. Он никогда не блуждает чересчур долго… Он мало что и видит-то единственным глазом. – Бен примчался к ней, держа в зубах изжеванную резиновую головку Нейла Киннока. Старуха потрепала его. – Спасибо тебе, малыш. Ужасно мерзкий он мужик, этот Киннок, но все равно это очень мило с твоей стороны.
– Что вам можно предложить?
– Я все-таки чувствую, что вторгаюсь к вам. – Виола Леттерс украдкой посмотрела на нее и потянула за узел своей штормовки.
– Нет-нет, совсем нет. Я ничем не занята. Виски? Джин? У нас тут много всего есть.
– А я вот в воскресенье ходила к Эвенсонгу, – сказала старуха, входя следом за Чарли в кухню. – Вы незнакомы с этим молодым священником? Чертовски неплохая мысль – написать про него епископу. Он совсем с катушек соскочил. А может, и пьяный был. Джин с тоником, дорогая, только без льда.
Она стянула с себя мокрую верхнюю одежду, и Чарли повесила ее на перекладину у газовой плиты.
– Он нес какую-то околесицу об организованном фермерстве, говорил, что если бы Христос сегодня вернулся, то стал бы организованным фермером. Говорил, что лучше взять какого-нибудь причудливого червяка – вы представляете? – да и сжевать его, чем сожрать тонну невидимых химикалий. И какие-то аналогии с изгнанием торговцев из храма. Нет, это выше моего понимания.
Чарли налила большую рюмку джина.
– Мы, к сожалению, не ходим в церковь.
Она отвинтила колпачок на бутылке с тоником.
– Не могу обвинять вас за это – тут уж ничего не поделаешь. Он совершенно сумасшедший. Просто псих. – Гостья взяла рюмку. – Ваше здоровье!
Себе Чарли налила рюмочку белого вина.
– Ваше здоровье, – ответила она и села.
Виола Леттерс осмотрелась.
– А вы изрядно поработали, – заключила она.
– Ну, тут еще работать и работать.
Старуха отхлебнула джина с тоником.
– Я дала моему бедному мальчику завтрак вчера утром и не видела его с… – Она замолчала посредине фразы, когда ее взгляд упал на пластиковый держатель для фотографий, стоящий на подоконнике.
Внутри него был некий фотомонтаж, сделанный Чарли из различных снимков на отдыхе. Том в замшевом пальто и она сама в верблюжьем пальто стояли перед Берлинской стеной. По виду это начало 70-х. Том в уличном кафе в темных очках. Оба они в кабине яхты в гавани Пула, у Ла-Манша. Вот она собственной персоной совершает полет на дельтаплане, первый и единственный в ее жизни. Том на пляже в акваланге. Они вдвоем среди пьяного стада приятелей, за столом в ресторане.
Прищурившись, Виола Леттерс наклонилась поближе, потом показала пальцем на фотографию Чарли и Тома перед Берлинской стеной.
– Это вы?
– Да, – кивнула Чарли. – С тех пор я немного изменилась.
Старуха уставилась на Чарли, потом запустила короткие толстые пальцы за вырез своей блузы и, вытащив оттуда очки, зажмурила один глаз и стала рассматривать фотографию. Потом она снова посмотрела на Чарли. В ее крабьих глазках появилась загадочная настороженность.
– Это невероятно, дорогая. Совершенно невероятно.
Чарли почувствовала раздражение. А Виола Леттерс слегка постучала по своему лбу.
– Я… если вы не возражаете, дорогая, я в самом деле не… думаю, я не очень хорошо себя чувствую.
Она поставила наполовину опустошенную рюмку на стол и мельком взглянула на потолок, словно услышав там что-то.
– Могу я предложить вам что-нибудь? – спросила Чарли. – Хотите, я вызову врача?
– Нет. Нет, со мной все будет нормально.
– Я отведу вас домой.
– Нет… я… – Она встала. – Я думаю, это просто… немного озябла.
Она снова взглянула на фотографию.
Ее сделал другой турист, какой-то американец. У него были неполадки с фотоаппаратом, он все нажимал и нажимал не на ту кнопку, и Том кипел от раздражения. Странные детали порой припоминаются по прошествии многих лет. Снимок был сделан до того, как они поженились, когда ей не было и девятнадцати лет. Она помнила этого американца, похожего на Джека Леммона,
Когда Олли и Каро Хэркурт увидели дом своей мечты – огромный красивый особняк в георгианском стиле, – они не смогли устоять перед его очарованием. И, хотя дом был старым и очень запущенным, супруги купили его, потратив все свои средства. Однако в первый же день приезда Олли, Каро и их двенадцатилетней дочери Джейд стало ясно, что в особняке обитает кто-то еще. С ними стали происходить странные пугающие истории, казалось, кто-то настроен против семьи. Вскоре Олли и Каро узнают ужасное прошлое дома на Холодном холме и понимают, что им всем грозит страшная опасность…
Джейми Болл возвращался домой, когда ему с подземной автостоянки позвонила невеста Логан. Сквозь помехи он уловил испуг в ее голосе, затем она вскрикнула, и связь прервалась. Крайне обеспокоенный, Джейми звонит в полицию. Полицейские прибывают на стоянку в считаные минуты, но Логан бесследно исчезла. В тот же день дорожные рабочие в другой части города раскопали останки молодой женщины, погибшей тридцать лет назад. Поначалу Рою Грейсу и его команде два этих события кажутся не связанными между собой. Но в Брайтоне пропадает еще одна молодая женщина и обнаруживается еще один труп из прошлого.
Прощаясь с холостяцкой жизнью, Майкл Харрисон устроил мальчишник, закончившийся трагично: сам он, главный виновник праздника, бесследно исчез, а четверо его лучших друзей погибли. Расследовать преступление берется детектив Рой Грейс, который подобные исчезновения принимает как личный вызов – когда-то при невыясненных обстоятельствах пропала его жена, и с тех пор у него на сердце незаживающая рана.
В центре Брайтона произошло дорожно-транспортное происшествие. Под колесами рефрижератора погиб юноша велосипедист. В ДТП участвовали еще две машины, за рулем которых находились молодая женщина Карли Чейз и парень-лихач, тут же покинувший место аварии. Казалось бы, обычная трагедия большого города — не более того. Однако вскоре один за другим полиция обнаруживает трупы водителя рефрижератора и парня-лихача, убитых с предельной жестокостью. Дело передается в отдел тяжких преступлений, которым руководит суперинтендент Рой Грейс.
После почти двадцатилетнего брака, который Виктор и Джоан заключили по любви, от былого чувства ничего не осталось. Все их эмоции свелись к злобе, отвращению и смертельной скуке. На стороне у Виктора есть шикарная проститутка Камилла, а у Джоан — дюжий таксист Дон. В конце концов супруги решают разрубить семейный узел — правда, весьма радикальным способом. Каждый замыслил убийство…
Принимая дело о смерти Лорны Беллинг, суперинтендант Рой Грейс поначалу был уверен: дело простое и вот-вот будет закрыто. В самом деле, что ж тут неясного? Женщина уже давно стремилась вырваться из семейного ада, из лап нелюбимого и жестокого мужа; завела любовника и стала встречаться с ним на съемной квартире. А тиран-муж прознал об этом – и жестоко отомстил: бросил к ней в ванну включенный фен… Тем более что улики, найденные на месте убийства, ясно указывают на его причастность к убийству. Но чутье, отточенное огромным опытом, подсказывает Грейсу: что-то здесь не так, слишком уж все очевидно – и даже как-то нарочито…