Возлюбленная - [10]
– Остановись, пожалуйста, остановись.
– Что с тобой?
– Ты наехал на кролика.
– Не будь глупой курицей! – закричал он.
– Пожалуйста. Ему, наверное, больно. – Она представила валяющегося на дороге кролика: голова бьется в судорогах, лапы и спина вдавлены в гудрон шоссе, а шерсть в крови. – Ну пожалуйста, остановись.
Он нажал на тормоза, и ее качнуло вперед так, что руки, ища опоры, уперлись в приборный щиток. Когда они развернулись в обратную сторону, она уставилась на черную дорожку позади, но ничего не могла разглядеть.
– Да это был просто камень, – сказал он. – Всего лишь камень. Не наезжали мы ни на какого кролика.
– Я рада, – сказала она.
Он повернулся к ней, поцеловал, его рука, скользнув по бедру, проникла внутрь, раздвигая ее ноги и открывая всю ее. Она ощущала запах паленой резины, кожи, слышала рокот выхлопной трубы, чувствовала, как твидовая материя его рукава щекочет ей лицо. Их губы сомкнулись, языки жадно переплелись, и резиновый шарик жевательной резинки стал кататься во рту по кругу. Она отклонила голову и пальцами выдернула резинку изо рта. Когда их губы снова слились, она дотянулась правой рукой до окна и пошарила в поисках ручки. А его палец проник еще глубже, и она тихо застонала. Тем временем ее рука нашла приборную доску, потом ящичек бардачка, под который она, с глаз подальше, прилепила жевательную резинку.
От двигавшегося вверх-вниз пальца по телу прокатывалась волна удовольствия. Ее левая рука, покоившаяся на фланелевой ткани его брюк, проскользнула внутрь и стиснула взбугрившуюся твердость. Нащупав металлическую петельку «молнии» на брюках, она потянула за нее, потом дернула, и «молния» открылась. Внутри она почувствовала мягкий хлопок, что-то влажное, а потом его напрягшуюся плоть, большую, огромную, более гладкую, чем она могла себе представить. Она просунула большой палец через верх трусов, а указательным пальцем провела вдоль слизистой прорези.
Он выдохнул воздух ей в шею и перекатился на нее, одновременно стягивая с нее трусики. Она приподнялась, помогая ему, и услышала, как расстегнулась пряжка ее пояса. Чулки… Нет, некогда.
Его руки скользнули вверх по обнаженной коже, под лифчик, грубовато приласкали грудь, потом скользнули по ребрам и начали с силой проталкивать жесткий бугор внутрь нее. Он был слишком большим для нее, и она испугалась, что он вот-вот разорвет ее пополам, но он входил все глубже, укрепляясь в ней, вонзаясь вверх. Ее живот сильно вибрировал.
Ох. Ох. Ох. Она тяжело дышала. Ох. Как хорошо. Как хорошо. Она тянула его за плечи, касалась лица, волос, дергала за уши, чувствуя, что он все дальше и дальше проникает внутрь, работая как насос. Миллион насосов работали внутри нее.
Она закричала. Потом еще раз. В ней взорвался вой дикого экстаза, огласивший ночь. А потом – тишина. Она увидела близко смотрящие на нее глаза, улыбающиеся ей губы. Хотя вообще-то это были не его губы. Это была какая-то женщина, смотревшая на нее сверху.
– Чарли? С тобой все нормально?
Голос с мягким американским акцентом.
– Ты в порядке? Здорово отключилась, да?
Чарли ничего не ответила. Все ее тело горело от волнения, и пот струйками стекал по волосам.
Обрамленное копной рыжих волос, лицо американки было большим, как вся она, и покрыто густым слоем косметики. Из ее ушей свешивались гроздья серебристых шариков величиной с хорошую елочную игрушку. Она ободряюще улыбнулась:
– С кем ты была, Чарли? С кем ты была? Что ты делала?
– Я… – Во рту Чарли был какой-то мятный привкус. – Я резинку жевала.
Она лежала на кровати. В бумажном абажуре над ее головой горела красная лампочка. До Чарли доносились слабые звуки музыкального инструмента, напоминающего цитру. Язык американки извивался в ее напомаженных губах, словно тычинка розы. Флавия. Теперь Чарли вспомнила ее имя. Флавия Монтессоре. Она внимательно осмотрелась. Гобелены на стенах. Книжные полки. Скульптуры. Довольно большая, богато украшенная комната в восточном стиле.
– Ты занималась любовью, точно? – спросила Флавия Монтессоре.
Чарли поколебалась, а потом кивнула.
– Фантастика! – Лицо Флавии просияло. – Знаешь, у меня с тобой первый оргазм за всю жизнь!
Руки Чарли лежали под одеялом, накрывавшем ее. Она чувствовала, что на ней все еще надето нижнее белье.
– Да не смотри ты так озабоченно, – сказала Флавия Монтессоре. – Ты хорошо провела время. Путешествие в прошлую жизнь – штука забавная.
– Я… у меня раньше никогда не было эротических снов.
Флавия Монтессоре покачала головой, и ее серьги нестройно зазвенели.
– Это не сон, Чарли, все происходило на самом деле. – У нее были зеленые глаза, обведенные ярко-зелеными тенями, и зеленые ногти. – Ты ушла в прошлое. Ты была там, заново переживая его. Это было на самом деле.
– Это просто сон.
– Нет, ты была в глубоком трансе, Чарли. Ты не спала. Ты заново переживала что-то из прошлой жизни. Расскажи-ка мне, а заодно и сама вспомнишь. Где ты была?
– В какой-то машине.
– Что за машина, какого типа?
– Спортивная машина.
– В какое время? Двадцатые?
– Нет, попозже.
– Марку машины знаешь?
– Так я же была все это время внутри нее.
– А где ты была? В какой стране?
Когда Олли и Каро Хэркурт увидели дом своей мечты – огромный красивый особняк в георгианском стиле, – они не смогли устоять перед его очарованием. И, хотя дом был старым и очень запущенным, супруги купили его, потратив все свои средства. Однако в первый же день приезда Олли, Каро и их двенадцатилетней дочери Джейд стало ясно, что в особняке обитает кто-то еще. С ними стали происходить странные пугающие истории, казалось, кто-то настроен против семьи. Вскоре Олли и Каро узнают ужасное прошлое дома на Холодном холме и понимают, что им всем грозит страшная опасность…
Джейми Болл возвращался домой, когда ему с подземной автостоянки позвонила невеста Логан. Сквозь помехи он уловил испуг в ее голосе, затем она вскрикнула, и связь прервалась. Крайне обеспокоенный, Джейми звонит в полицию. Полицейские прибывают на стоянку в считаные минуты, но Логан бесследно исчезла. В тот же день дорожные рабочие в другой части города раскопали останки молодой женщины, погибшей тридцать лет назад. Поначалу Рою Грейсу и его команде два этих события кажутся не связанными между собой. Но в Брайтоне пропадает еще одна молодая женщина и обнаруживается еще один труп из прошлого.
Прощаясь с холостяцкой жизнью, Майкл Харрисон устроил мальчишник, закончившийся трагично: сам он, главный виновник праздника, бесследно исчез, а четверо его лучших друзей погибли. Расследовать преступление берется детектив Рой Грейс, который подобные исчезновения принимает как личный вызов – когда-то при невыясненных обстоятельствах пропала его жена, и с тех пор у него на сердце незаживающая рана.
В центре Брайтона произошло дорожно-транспортное происшествие. Под колесами рефрижератора погиб юноша велосипедист. В ДТП участвовали еще две машины, за рулем которых находились молодая женщина Карли Чейз и парень-лихач, тут же покинувший место аварии. Казалось бы, обычная трагедия большого города — не более того. Однако вскоре один за другим полиция обнаруживает трупы водителя рефрижератора и парня-лихача, убитых с предельной жестокостью. Дело передается в отдел тяжких преступлений, которым руководит суперинтендент Рой Грейс.
После почти двадцатилетнего брака, который Виктор и Джоан заключили по любви, от былого чувства ничего не осталось. Все их эмоции свелись к злобе, отвращению и смертельной скуке. На стороне у Виктора есть шикарная проститутка Камилла, а у Джоан — дюжий таксист Дон. В конце концов супруги решают разрубить семейный узел — правда, весьма радикальным способом. Каждый замыслил убийство…
Принимая дело о смерти Лорны Беллинг, суперинтендант Рой Грейс поначалу был уверен: дело простое и вот-вот будет закрыто. В самом деле, что ж тут неясного? Женщина уже давно стремилась вырваться из семейного ада, из лап нелюбимого и жестокого мужа; завела любовника и стала встречаться с ним на съемной квартире. А тиран-муж прознал об этом – и жестоко отомстил: бросил к ней в ванну включенный фен… Тем более что улики, найденные на месте убийства, ясно указывают на его причастность к убийству. Но чутье, отточенное огромным опытом, подсказывает Грейсу: что-то здесь не так, слишком уж все очевидно – и даже как-то нарочито…