Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля - [21]

О том, что Свердлов не был теоретиком и не относился к тому немногочисленному тончайшему слою партийной интеллигенции, которая своим философским, экономическим или публицистическим творчеством одухотворяла рабочие массы, свидетельствуют и другие видные деятели Октябрьской революции. В опубликованных впервые в 1985 году заметках Н. И. Подвойского о Свердлове подчеркивается, что он считал своим призванием организацию выполнения решений. «Свердлов мастерски производил инструктирование исполнителей, производил проверку исполнения, — пишет Подвойский. — Добивался точного, последовательного и безостановочно быстрого «производственного» процесса для достижения цели. Он не допускал засорения, загрязнения политической линии, организационных, тактических путей партии, политики Советской власти. Тут же, сразу, в ходе обсуждения, производил очищение. Для этого в резерве товарища Свердлова всегда наготове были ответственные ораторы…»

Свердлов, по оценке Подвойского, очень ревниво относился к партийным кадрам. «Он создавал определенный тип работников. Работники, выполнявшие под его руководством задания партии, проходили великолепную школу. Свердлов оставил партии отличные кадры, мастерски подобранные, выученные, расставленные по боевым местам… Свердлов приучал кадры выполнять точно, полностью, быстро решения вышестоящих партийных учреждений…» В конце восьмидесятых — начале девяностых годов стали известны имена многих из этих людей — Юровского, Белобородова, Голощекина. Газета «Литературная Россия», журналы «Молодая гвардия», «Москва», «Кубань» открыли перед изумленными читателями немало нового, прояснившего, по мнению этих изданий и их авторов, подлинный облик мастерски подобранных, выученных и расставленных по боевым местам кадров Якова Михайловича Свердлова. Потрясенные читатели узнали, во что обошлась стране бездумная привычка этих кадров выполнять точно, полностью и быстро предписания центра, отождествляемого с личностью Якова Михайловича, представленного в этих публикациях одним из главных организаторов массовых репрессий против народа, убийства последнего русского царя и его семьи, автора самоличной директивы о поголовном истреблении казачества, по которой было уничтожено 2,5 миллиона из 4 миллионов проживающих на Дону людей.

Одного из созданного Свердловым типа работников ярко живописует казахский литератор Виктор Михайлов в газете «Литературная Россия». Это Филипп (Шая) Исаевич Голощекин, ближайший друг Якова Михайловича по туруханской ссылке. С ним в марте 1917 года они вместе покатили в санях по замерзшему Енисею в революционный Петроград. Сын мелкого подрядчика, Шая родился в городе Невеле Витебской губернии. Мещанином города Полоцка считался отец Свердлова, Мираим (по другим сведениям — Мовша) Израилевич. Как видим, земляки.

Шая Голощекин начинал жизненный путь приказчиком в писчебумажном магазине, затем переквалифицировался на зубного техника, имел свой зубоврачебный кабинет. После Октября Свердлов направляет друга в Пермь секретарем губкома. Ему был нужен на Урале абсолютно преданный и надежный человек, способный выполнить любое задание. Первое щепетильное задание не заставило себя долго ждать. Дело в том, что с августа 1917 года в Тобольске под охраной находился отрекшийся от престола царь Николай II с семьей. Его-то и должен был «пасти» Голощекин. И он «пас»…

Заседание Екатеринбургского Совета в ночь на 17 июля 1918 года, якобы решившее участь Романовых, было не более чем инсценировкой: позже начальник расстрельной команды Юровский вспоминал, что еще «в шесть часов вечера Филипп Г-н (Голощекин) предписал привести приказ в исполнение». Надежный друг Свердлова занимал в то время пост военного комиссара Уральской области.

В тот же день по сигналу из Екатеринбурга в Алапаевске казнили трех сыновей великого князя Константина Романова, а также двух других Романовых — великого князя Сергея Михайловича и великую княгиню Елизавету Федоровну. Немногим раньше, 12 июня, в Перми был взят чекистами и расстрелян брат Николая II — Михаил.

Случайно ли, задает вопрос В. Михайлов, что все Романовы из тех, кто находился в то время в России, оказались в одном районе — на Урале? Случайно ли, что они вместе с близкими людьми и слугами были поголовно и разом истреблены? Разумеется, нет, считает автор публикации. По его мнению, это была заранее продуманная и предписанная центром акция. О ней сейчас уже достаточно много известно.

Степень причастности Свердлова к организации убийства царя и его семьи — разговор особый, и без него, видно, не обойтись, поскольку это недавно открывшееся обстоятельство стало одной из главных причин неоднозначного отношения к личности пламенного революционера, репутация которого еще недавно считалась безупречной. Сейчас же продолжим рассказ о жизненном пути одного из тех, кого он пригрел, кому безоговорочно доверял, кто не допускал засорения, загрязнения политической линии. После Екатеринбурга Голощекина вновь, как и в годы подполья, понесло по стране. Туркестан, Башкирия, Москва (целый год был председателем Главруды — будто что-то понимал в руде!), Кострома, Самара — и все на руководящих должностях. Еще в 1914 году, находясь в туруханской ссылке, Свердлов заметил о своем друге, что при хорошем отношении к людям вообще, к абстрактным людям, он безобразно придирчив к конкретному человеку. Жестокость была врожденной чертой его характера. Много, много судеб сокрушил он, прежде чем сам оказался в застенках ГПУ.