Вожделеющее семя - [9]
— Да, конечно. Дух его живет в школе.
— Вот именно… А теперь к делу, — продолжал Джослин. — Вы были среди претендентов на его место. Я сегодня прочитал ваше досье…
(«Были»! Изумленный Тристрам с трудом проглотил комок в горле. «Были». Он сказал «были».)
— Занятное чтение! Вы работали хорошо, я это вижу. И вы старший на факультете. И эта работа пришлась бы вам как раз по плечу.
Джослин откинулся назад, соединил сначала кончики больших пальцев, потом мизинцев, потом безымянных, средних и указательных. Время от времени он подергивался.
— Вы поймите, что заполнение вакансий зависит не от меня, а от Правления. Все, что я могу, — это дать рекомендацию. Я знаю, что это дико звучит, но в наши дни получение работы не зависит от базовой квалификации… Не зависит. Теперь безразлично, сколько у человека степеней или как хорошо он справляется со своими обязанностями. Сейчас главное — я использую этот термин в наиболее общем смысле — семейная родословная. Да-с.
— Ну, — начал Тристрам, — моя семья…
Джослин поднял руку, как полицейский-регулировщик.
— Меня не интересует славная история вашего рода. Мне интересно знать, сколько вас есть. Или было. — Джослин дернулся. — Это вопрос арифметики, а не евгеники или положения в обществе. Я не хуже вас знаю, что все это абсурд, Братец Лис. Но это реальность.
Правая рука Джослина неожиданно дернулась вверх, повисела в воздухе и со стуком опустилась на стол, словно пресс-папье.
— Документы, — он так и произнес: «документы»(ударение на втором слоге), — документы говорят… документы говорят… ага, вот, в документах говорится, что вы из семьи, где было четверо детей. У вас сестра в Китае — она работает в Мировой Демографической Инспекции, — так? — и брат в благословенном Спрингфилде, штат Огайо. Я хорошо знаю Спрингфилд… Дальше у нас, конечно, идет Дерек Фокс. Он гомо и занимает высокий пост… А вот и вы, Братец Лис. Женаты. Есть один ребенок. — Джослин с грустью посмотрел на Тристрама.
— Нет больше ребенка. Он умер в больнице этим утром. — Нижняя губа у Тристрама выпятилась вперед и задергалась.
— Умер, да? Ну, что ж…
Соболезнования в эти дни имели чисто финансовое выражение.
— Ведь он был еще маленький, кажется? Очень маленький. Совсем немного Р2О5… Однако то, что он мертв, для вас ничего не меняет.
Джослин крепко стиснул ладони, словно собирался замаливать греховный факт отцовства Тристрама.
— Полагаются одни роды на семью. Живой или мертвый ребенок родится — безразлично. Один он появляется на свет, двойня или тройня — не имеет значения. Пока вы закон не нарушили. Вы не сделали того, чего не должны делать даже теоретически. Вы имели право жениться, если уж вам так хотелось, и вам дано право на одни роды в семье, хотя, конечно, у приличных людей до этого не доходит. Просто не доходит.
— Ну и пошли они все!.. — вспылил Тристрам. — Пошли они все… Кто-то ведь должен продолжать род человеческий! Так и людей-то не останется, если хоть некоторые из нас не будут иметь детей! — Тристрам не на шутку рассердился. — И кого же вы подразумеваете под «приличными людьми»? — спросил он. — Таких, как мой братец Дерек? Это ведь одержимый властью маленький педик, ползущий на брюхе, — да, буквально ползущий на брюхе вверх!
— Calmo, — проговорил Джослин, — calmo.
Он только что вернулся с конференции по проблемам образования, проходившей в Риме, городе, в котором и слыхом не слыхивали о папе римском.
— Вы собирались сказать еще что-то очень оскорбительное. «Педик» — слово, выражающее крайнее презрение. Но вспомните: гомо фактически правят страной и, если уж на то пошло, всем Союзом Англоговорящих Стран.
Джослин сдвинул брови, разглядывая Тристрама с лисьей печалью.
— Мой дядя — Верховный Комиссар — гомо. Я сам чуть было не стал гомо. Давайте отбросим эмоции, это неприлично, вот именно, неприлично. Давайте попробуем раrlare об этом calmamente, a?
Он улыбнулся, постаравшись придать лицу простое и доверительное выражение.
— Вы ведь не хуже меня знаете, что это занятие — размножаться — целиком предоставлено низшим слоям общества. Вспомните, что сам термин «пролетариат» происходит от латинского слова proletarius, которым называли тех, кто служил государству своим потомством — proles. Само собой разумеется, что вы и я стоим выше этого, так ведь?
Джослин сидел откинувшись в кресле, улыбался и почему— то выстукивал по крышке стола с помощью авторучки азбукой Морзе букву О.
— Одни роды на семью, таково правило, или рекомендация, или… называйте как хотите, но пролетариат постоянно нарушает это установление. Так что вымирание народу не грозит. Даже наоборот, я бы сказал… Я кое-что слышал, там, наверху, но это не имеет значения, не имеет… Дело в том, что ваши папенька с маменькой злостно нарушили этот закон. Папаша ваш кем был? Что-то такое в Министерстве сельского хозяйства, кажется? Судя по досье, так оно и было. Так вот, я бы сказал, что это несколько отдает цинизмом: одной рукой помогать наращивать национальные запасы продовольствия, а другой — произвести четырех детей.
Джослин заметил, что антитеза довольно забавна, но только пожал плечами.
— И об этом не забыли, представьте себе, Братец Лис, не забыли! «Грехи отцов», как говорили когда-то.
«— Ну, что же теперь, а?»Аннотировать «Заводной апельсин» — занятие безнадежное. Произведение, изданное первый раз в 1962 году (на английском языке, разумеется), подтверждает старую истину — «ничто не ново под луной». Посмотрите вокруг — книжке 42 года, а «воз и ныне там». В общем, кто знает — тот знает, и нечего тут рассказывать:)Для людей, читающих «Апельсин» в первый раз (завидую) поясню — странный язык:), используемый героями романа для общения — результат попытки Берждеса смоделировать молодежный сленг абстрактного будущего.
«1984» Джорджа Оруэлла — одна из величайших антиутопий в истории мировой литературы. Именно она вдохновила Энтони Бёрджесса на создание яркой, полемичной и смелой книги «1985». В ее первой — публицистической — части Бёрджесс анализирует роман Оруэлла, прибегая, для большей полноты и многогранности анализа, к самым разным литературным приемам — от «воображаемого интервью» до язвительной пародии. Во второй части, написанной в 1978 году, писатель предлагает собственное видение недалекого будущего. Он описывает государство, где пожарные ведут забастовки, пока город охвачен огнем, где уличные банды в совершенстве знают латынь, но грабят и убивают невинных, где люди становятся заложниками технологий, превращая свою жизнь в пытку…
«Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение малтшиков и дьевотшек «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы. Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия.
Энтони Берджесс — известный английский писатель, автор бестселлера «Заводной апельсин». В романе-фантасмагории «Сумасшедшее семя» он ставит интеллектуальный эксперимент, исследует человеческую природу и возможности развития цивилизации в эпоху чудовищной перенаселенности мира, отказавшегося от войн и от Божественного завета плодиться и размножаться.
«Семя желания» (1962) – антиутопия, в которой Энтони Бёрджесс описывает недалекое будущее, где мир страдает от глобального перенаселения. Здесь поощряется одиночество и отказ от детей. Здесь каннибализм и войны без цели считаются нормой. Автор слишком реалистично описывает хаос, в основе которого – человеческие пороки. И это заставляет читателя задуматься: «Возможно ли сделать идеальным мир, где живут неидеальные люди?..».
Шерлок Холмс, первый в истории — и самый знаменитый — частный детектив, предстал перед читателями более ста двадцати лет назад. Но далеко не все приключения великого сыщика успел описать его гениальный «отец» сэр Артур Конан Дойл.В этой антологии собраны лучшие произведения холмсианы, созданные за последние тридцать лет. И каждое из них — это встреча с невероятным, то есть с тем, во что Холмс всегда категорически отказывался верить. Призраки, проклятия, динозавры, пришельцы и даже злые боги — что ни расследование, то дерзкий вызов его знаменитому профессиональному рационализму.
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.