Вождь окасов - [22]

– Теперь, когда, по нашему мнению, вы находитесь в безопасности, – сказал ему Валентин, – нам остается только проститься с вами.

– Нет! – вскричал дон Грегорио. – Случай не так часто доставляет нам таких надежных друзей, чтобы мы не старались удержать их. Останьтесь здесь! Наше знакомство не должно ограничиться этим.

– Если наше содействие может еще быть вам полезно, – с благородством сказал граф, – мы к вашим услугам.

– Благодарю! – отвечал дон Грегорио взволнованным голосом и с жаром пожимая братьям руки. – Я никогда не забуду, что обязан вам жизнью своей и моего друга. Чем могу я быть вам полезен?

– Ни в чем или во всем, смотря по обстоятельствам! – отвечал Валентин смеясь.

– Объяснитесь, – сказал дон Грегорио.

– Вы понимаете: мы иностранцы.

Дон Грегорио внимательно посмотрел на молодых людей и спросил:

– Когда вы приехали?

– Сию минуту. Вы первые, с кем мы имели дело.

– Хорошо! – медленно сказал дон Грегорио. – Я вам уже говорил, что готов быть вам полезным.

– Мы искренно благодарим вас, хотя думаем, что никогда не будем иметь нужды напоминать вам об этом предложении.

– Я понимаю вашу деликатность; но такая услуга как та, которую вы оказали моему другу и мне, связывает вечно. Не заботьтесь о вашей будущности... она устроена...

– Извините! Извините! – возразил Валентин. – Мы совсем не понимаем друг друга; вы ошибаетесь на наш счет; мы не из таких людей, которые берут плату за то, что поступили по внушению своего сердца; вы ничего нам не должны.

– Я не намерен платить вам, господа; я хочу только предложить вам разделить со мной удачи и неудачи, словом, я предлагаю вам быть вашим братом.

– В этом смысле мы принимаем ваше предложение, – отвечал Луи, – и сумеем выказать себя достойными такой драгоценной милости.

– Не сомневаюсь в этом; только не обманитесь в смысле моих слов; жизнь, которую я веду, исполнена опасности.

– Я думаю! – сказал Валентин смеясь. – Сцена, при которой мы присутствовали и которой развязку, может быть, немножко ускорили, заставляет нас предполагать, что ваша жизнь не из самых спокойных.

– То, что вы видели, еще ничего. Вы не знаете здесь никого?

– Никого.

– И не имеете вовсе политических мнений?

– С точки зрения чилийской, решительно никаких.

– Браво! – вскричал дон Грегорио с восторгом. – Пожмите мою руку; мы связаны на жизнь и на смерть!

Трое мужчин обменялись дружеским пожатием рук; дон Грегорио велел управителю отвести гостей в комнату, где все уже было приготовлено для их приема.

– Спокойной ночи и до завтра! – сказал он, оставляя их.

– Ну! – сказал Валентин, потирая себе руки. – Начинается! Скучать нам по-моему не придется.

– Гм! – отвечал Луи с некоторым беспокойством. – Замешаться в политику, Бог знает какую!..

– Что ж такого? – возразил Валентин. – Чего ты боишься? Вспомни, любезный друг, что в мутной воде и ловят рыбу.

– В таком случае, – отвечал Луи, смеясь, – если меня не обманывает интуиция, улов будет немалый.

– Надеюсь, – сказал Валентин, пожелав доброй ночи управляющему, который ушел, низко поклонившись.

Комната, в которой находились молодые люди, была выбелена и вся мебель ее заключалась в кровати, массивном столе и четырех стульях, обитых кожей. В углу этой комнаты зеленая восковая свеча горела перед эстампом с изображением Мадонны.

– Кажется, чилийцы не слишком-то любят комфорт, – заметил Луи, осматриваясь кругом.

– Ба! – отвечал Валентин. – Мы имеем все, что нам нужно. Когда устанешь, спишь хорошо везде. Эта комната все-таки лучше бивуака, который предстоял нам.

– Ты прав. Давай спать, завтра может быть трудный день.

Через четверть часа молодые люди крепко спали. В то время, как французы вошли в дом за управляющим, дон Тадео вышел оттуда в другую дверь.

– Ну? – спросил дон Грегорио.

– Она отдыхает, – отвечал дон Тадео. – Страх прошел; радость, которую она почувствовала, узнав меня – ведь она считала меня мертвым – была для нее спасительна.

– Тем лучше! Стало быть, с этой стороны мы можем быть спокойны.

– Совершенно.

– Чувствуете ли вы в себе довольно силы присутствовать при важной встрече?

– Разве это необходимо?

– Мне хотелось бы, чтобы вы узнали, какие известия принесет мне один из наших лазутчиков.

– Вы поступаете неосторожно, – заметил дон Тадео, – принимая такого человека в своем доме!

– О! Не бойтесь ничего! Он давно мне известен. Притом, бедняга не знает, у кого он; его привели сюда с завязанными глазами двое из наших братьев. Впрочем, мы будем в масках.

– Ну! Если вы желаете, я буду с вами.

Друзья, закрыв лица черными бархатными масками, вошли в комнату, где находились ожидавшие их. Эта комната служила столовой и была довольно большая; в ней находился грубо сколоченный стол, на нем стояли два подсвечника, в которых горели сальные свечи, проливавшие тусклый свет, не позволявший различать предметы в полумраке.

Трое человек, в пестрых плащах и в шляпах с широкими полями, надвинутых на глаза, курили, греясь вокруг медной жаровни. При входе вождей Мрачных Сердец, люди эти встали.

– Зачем не подождали вы, дон Педро, – спросил дон Тадео, тотчас узнавший лазутчика, – завтрашнего собрания в Куинта-Верде? Вы там могли бы сообщить совету собранные вами сведения.