Воздушный замок Нострадамуса - [7]

Родители строили радужные планы, желая выдать Лизоньку за представителя старинного и непременно богатого рода. Сами Кольдебарские вели свой род от одного из фаворитов несчастного императора Павла: государь пожаловал графский титул мелкопоместному дворянчику, которого сделал генеральным прокурором. Впрочем, фортуна оказалась переменчива, и новоиспеченный граф, получивший из рук царя орден Святой Анны и щедро наделенный десятью тысячами крепостных и угодьями, впал в немилость: Кольдебарский, верный служака, аки пес охранявший покой монарха, не доверял некоторым людям из окружения Павла. Подозревая, что кое-кто из них замыслил недоброе, и услышав шепоток в салонах Петербурга о том, что император вскоре по причине слабого здоровья передаст трон старшему сыну Александру, а сам затворится в Гатчинском дворце, Кольдебарский немедленно доложил об этом своему покровителю. Тот, потрясенный подобной новостью, поблагодарил графа и заявил, что никогда не забудет услуги, оказанной ему. Успокоенный Кольдебарский удалился, а той же ночью к нему заявился гонец, передавший приказ Павла: графу и всей его семье надлежало в одночасье отправиться в сибирскую ссылку, а все их богатства подлежали конфискации. Кто-то из могущественных заговорщиков, среди которых был и родной сын Павла, сумел убедить отличавшегося резкими перепадами характера самодержца в смехотворности обвинений, мол, Кольдебарский, желая возвыситься, намеренно очерняет «верных слуг государя». Только за Уралом графа настигла трагическая новость – Павел, как возвещал манифест, скончался от апоплексического удара (табакеркой в висок, как добавляли знающие люди), и на трон взошел его юный сын. Графу было дозволено вернуться в столицу, ему были возвращены прежние богатства, однако Александр не мог забыть того, что граф до последнего оставался верен покойному императору, поэтому, наградив его за службу своему родителю, молодой самодержец быстренько спровадил Кольдебарского в орловское имение.

Так вот, внук того самого Кольдебарского, отец Елизаветы Георгиевны, лелеял планы выдать дочь замуж за представителя древнего рода – в его глазах это послужило бы легитимизацией собственного происхождения.

У Лизоньки не было отбоя от кавалеров, в основном, правда, безродных и бедных бездельников, которые были не прочь заполучить в жены молодую графиню, а вместе с ней – приличное приданое. И Елизавета Георгиевна, отличавшаяся строптивым характером, остановила свой выбор на одном из них – князе Николае Ноготкове-Оболенском. Его род был чрезвычайно древним, оспорить этого никто бы не посмел, но уже в течение весьма долгого времени совершенно безденежным.

Родителям пришлось смириться с выбором младшей дочери, и в 1915 году графиня Елизавета Кольдебарская сочеталась узами брака с князем Ноготковым-Оболенским. Муж через три дня после венчания отправился в Галицию, а княгиня осталась в Петрограде: девять месяцев спустя она разродилась сыном Николаем и дочерью Татьяной. В начале 1917 года у супругов родилась еще одна дочь – Анна, а в конце того же года еще один сын – Павел.

Весть о том, что ее муж пропал без вести на Западной Украине, застигла княгиню в канун Нового года. Она никак не могла поверить, что быстротечное семейное счастье на этом завершилось. Елизавета Георгиевна долго отказывалась следовать примеру своих братьев и сестер, которые покинули Петроград и перебрались на юг, но тем удалось убедить строптивицу, что она должна озаботиться будущим малышей.

Княгиня ждала чуда, уверяя себя, что ее муж остался в живых, хотя все свидетельствовало об одном: он пал смертью храбрых. Когда Крым оказался окруженным Красной Армией, княгиня одной из последних покинула последний оплот прежнего режима – скрипящее всеми снастями греческое судно доставило ее и детей в Афины.

От былого благополучия не осталось и следа, драгоценностей, припрятанных в пудренице, хватило на несколько месяцев, Елизавете Георгиевне и ее отпрыскам пришлось познать нужду. Судьба как будто осерчала на княгиню – в течение восьми месяцев одним за другим, от сыпного тифа скончались трое из четырех ее детей, в живых остался только младший, Павлик.

Покинув Грецию, княгиня перебралась в Париж, где обитали две ее сестры и брат. Они убедили Елизавету Георгиевну в том, что пора сложить траур по погибшему мужу, и она, согласившись с доводами разума, но не приняв их сердцем, вышла замуж за пожилого маркиза – бездетного и чрезвычайно богатого. Ее второй супруг оказался на редкость скупым – несмотря на миллионное состояние, он попрекал жену за каждый потраченный сантим, запрещал пользоваться керосиновыми лампами, приказывая жечь дешевые свечи, и заявлял, что для поддержания организма в тонусе нужно спать в неотапливаемой комнате.

Елизавета Георгиевна изнемогала от причуд супруга, однако ее единственным желанием было обеспечить будущее Павлику. Маркиз, невзлюбивший пасынка, настоял на том, чтобы того отослали в военный интернат. Весной 1927 года в парижский особняк, где обитали Елизавета Георгиевна и ее муж-маркиз, заявился странный посетитель: в изможденном старике с длинной бородой и шапкой седых волос, приволакивающем правую ногу и без кисти левой руки, княгиня узнала своего мужа Николая: он не погиб, а, искалеченный, попал в плен, откуда ему удалось бежать. Но дома он не застал никого. Долгие годы князю пришлось скрываться под чужой личиной, и мечтал он лишь об одном – вырваться из строящей коммунизм России, ставшей ему чужой, в Европу, куда, как он узнал, бежала его супруга с детьми.