Воздушный замок - [10]
Пока Анюта неторопливо приближалась, Андрей вспомнил один забавный случай. Какие-то художники-маринисты подарили отцу настоящий морской бинокль. В первый же вечер Андрей устремил его размеченные крестиками и делениями могучие окуляры на противоположные освещённые окна. В одном из окон расхаживала молодая женщина в трусах и в лифчике. Она вяло бродила по комнате, бессмысленно перекладывая с места на место расчёски, бигуди, какие-то полотенца. Потом долго стояла у зеркала, обнаружив, по-видимому, на лице прыщ. Потом, оставив прыщ в покое, продолжала нудные и непонятные передвижения по комнате. Андрей опустил бинокль, Именно тогда странная мысль впервые посетила, что в естественном своём состоянии, то есть в состоянии физического бездумного существования, человек абсолютно неинтересен. Андрей подумал, что в других ситуациях — допустим, на работе или на танцах — эта женщина наверняка умеет казаться привлекательной и, быть может, кому-то даже она нравится. Что же с ней происходило вечером? Андрею казалось, он узнал некий общечеловеческий секрет.
Но сегодня он подумал, что на Анюту этот секрет не распространяется. Андрей почему-то был уверен, что всегда, в любой обстановке, Анюта ведёт себя с одинаковым совершенством, потому что нет для неё разницы, где она находится — на приёме у английской королевы или дома на кухне, видят её тысячи глаз или никто не видит. От совершенства, следовательно, её естественность и чистота, ибо никогда не оскверняются они плохими помыслами и не за что расплачиваться Анюте вялой опустошённостью. Даже окажись она в освещённом окне в аналогичной ситуации, и там её поведение будет эталоном чистоты, единственно в данной ситуации возможным. Так считал Андрей.
Вот она приблизилась. Ни малейшего смущения в золотистых глазах, ни малейшей неловкости. Идеальная поза, выражающая молчаливое ожидание: одна нога чуть впереди, голова слегка наклонена как бы под тяжестью лавины тёмных волос, золотистые глаза теперь уже внимательны, красный портфель в руке медленно покачивается. Такой предстала Анюта.
Взгляд Андрея приклеился к медленно покачивающемуся красному портфелю. Он почувствовал, как безнадёжно утихает в мыслях вихрь, вызванный появлением Анюты.
— Не качай портфелем. В глазах красно. — Андрею показалось, он сказал это про себя, но, оказывается, сказал вслух, потому что портфель остановился, в золотистых глазах возникло удивление.
— Ты хотел меня видеть? — спросила Анюта. — Я пришла.
— Да, хотел. — Простые слова прозвучали как чужие. — Я… Андрей, ты Анюта, — сказал неожиданно Андрей, и сразу стало легче. — Смотри, как похожи наши имена…
— Ну и что?
— Вдруг мы и сами похожи!
— Что ты имеешь в виду?
— Скажи, — спросил Андрей, — почему вчера ты возвращалась домой через парк? Ты же ходишь обычно другой дорогой.
— Вчера? — переспросила Анюта. — Вчера…
— Хочешь — скажу? — Андрей схватил Анюту за руку. Он знал, почему она пошла через парк. Это было невозможно, но он знал. — Ты пошла через парк, — отчеканил он, — потому что не хотела встречаться со старухой, которая стоит на углу. У неё всегда слезятся глаза, она так смотрит, будто ей что-то про тебя известно. Такое, что… Одним словом, иногда не хочется идти мимо этой старухи…
— Ты сейчас сам, как эта старуха, — сказала Анюта. — Но как ты…
Андрей вздохнул. Объяснить этого Анюте он не мог.
— Тебе часто назначают свидания? — спросил Андрей.
— Чаще, чем бы мне хотелось… — ответила Анюта.
— А я, представь, — Андрею было дико себя слушать, — ещё никому никогда не назначал свидания. Только во сне. Но и там… почему-то никто не приходил. Ты первая.
— Я могла и не прийти, — пожала плечами Анюта.
— Могла, — согласился Андрей. — Но тогда тебе снова пришлось бы идти мимо старухи.
— Значит, ты… был уверен, что я приду? — Анюта смотрела на него так пристально, что Андрей понял: от того, как он ответит, многое зависит.
— Нет. — Андрей сказал истинную правду. — Я не был уверен. Когда ты… рядом, я… вообще ни в чём не уверен…
Ответ понравился Анюте, она улыбнулась.
— Ты… рада?
— Рада? — изумилась Анюта. — Ты странные задаёшь вопросы, но я отвечу. Да. Иначе бы не пришла.
Теперь растерялся Андрей.
— Мы никогда с тобой раньше не разговаривали. Я не знал, что с тобой можно вот так разговаривать. Каждое твоё слово, каждый твой жест… И… я всё больше и больше… Меня нет! Я уже не сам по себе! Всё имеет значение, если только связано с тобой. Я…
— Подожди, — тихонько засмеялась Анюта. — Я ведь только сказала, что рада. И… больше ничего.
— Скажи, — Андрей осторожно взял Анюту за руку, — скажи, неужели тебе всё равно, что на тебя все оглядываются, ты же знаешь, какая ты красивая… Как ты с этим живёшь? Тебе всё равно? Или ты делаешь вид? Я смотрел: ты шла, ни разу по сторонам не посмотрела. Почему?
— Глаз не хватит по сторонам смотреть. И потом… Я же должна была увидеть, где ты.
— Просто увидеть? И всё?
— А что должно быть ещё? — удивилась Анюта.
— Расскажи мне о себе, — попросил Андрей.
— Кап это — о себе?
— О чём ты думаешь? Вот в данный момент!
— В данный момент? В данный момент… — Тень скользнула по лицу Анюты, но, может, это только показалось Андрею, — Ни о чём, — ответила Анюта. — Просто иду рядом с тобой, и всё.
Казалось бы, заурядное преступление – убийство карточной гадалки на Арбате – влечет за собой цепь событий, претендующих на то, чтобы коренным образом переиначить судьбы мира. Традиционная схема извечного противостояния добра и зла на нынешнем этапе человеческой цивилизации устарела. Что же идет ей на смену?
Это беспощадная проза для читателей и критиков, для уже привыкших к толерантной литературе, не замечающих чумной пир в башне из слоновой кости и окрест неё. «Понятие „вор“ было растворено в „гуще жизни“, присутствовало неуловимым элементом во всех кукольных образах, как в девятнадцатом, допустим, веке понятие „православный“. Новый российский мир был новым (в смысле всеобщим и всеобъемлющим) вором. Все флаги, то есть куклы, точнее, все воры в гости к нам. Потом — не с пустыми руками — от нас. А мы — к ним с тем, что осталось.
«sВОбоДА» — попытка символического осмысления жизни поколения «последних из могикан» Советского Союза. Искрометный взгляд на российскую жизнь из глубины ее часового механизма или, если использовать язык символов этого текста, — общественно-политической канализации…«Момент обретения рая всегда (как выключатель, одновременно одну лампочку включающий, а другую — выключающий) совпадает с моментом начала изгнания из рая…» — размышляет герой книги «sВОбоДА» Вергильев. Эта формула действует одинаково для кого угодно: от дворника до президента, даже если они об этом забывают.
Романы «Геополитический романс» и «Одиночество вещей», вошедшие в настоящую книгу, исполнены поистине роковых страстей. В них, пожалуй, впервые в российской прозе столь ярко и художественно воплощены энергия и страсть, высвободившиеся в результате слома одной исторической эпохи и мучительного рождения новой. Главный герой «Одиночества вещей» — подросток, наделённый даром Провидения. Путешествуя по сегодняшней России, встречая самых разных людей, он оказывается в совершенно фантастических, детективных ситуациях, будь то попытка военного путча, расследование дела об убийстве или намерение построить царство Божие в отдельно взятой деревне.
Романы «Геополитический романс» и «Одиночество вещей», вошедшие в настоящую книгу, исполнены поистине роковых страстей. В них, пожалуй, впервые в российской прозе столь ярко и художественно воплощены энергия и страсть, высвободившиеся в результате слома одной исторической эпохи и мучительного рождения новой. Главный герой «Одиночества вещей» — подросток, наделённый даром Провидения. Путешествуя по сегодняшней России, встречая самых разных людей, он оказывается в совершенно фантастических, детективных ситуациях, будь то попытка военного путча, расследование дела об убийстве или намерение построить царство Божие в отдельно взятой деревне.
Ведущий мотив романа, действие которого отнесено к середине XXI века, — пагубность для судьбы конкретной личности и общества в целом запредельного торжества пиартехнологий, развенчивание «грязных» приемов работы публичных политиков и их имиджмейкеров. Автор исследует душевную болезнь «реформаторства» как одно из проявлений фундаментальных пороков современной цивилизации, когда неверные решения одного (или нескольких) людей делают несчастными, отнимают смысл существования у целых стран и народов. Роман «Реформатор» привлекает обилием новой, чрезвычайно любопытной и в основе своей не доступной для массовой аудитории информации, выбором нетрадиционных художественных средств и необычной стилистикой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.