Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь - [22]

Раздавшийся издалека лай собак заставил немедленно действовать. Мы поспешно затушили костры и срочно отправились в старом направлении. Из-за костров, разведённых нами, а также из-за шума самолётов, у нас не оставалось сомнений, что русские теперь знают, где нас искать.

В течение часа мы бежим по степи так быстро, как только можем, делая лишь короткие передышки. Луна тем временем зашла, и стало совсем темно. Ориентирование возможно только по компасу. Время от времени мы останавливаемся и внимательно вслушиваемся. Вокруг кромешная тишина. Дальше!

Примерно через час после полуночи мы споткнулись через борозду скошенного поля. Инстинктивно падаем на землю. Где есть поле, там есть и сёла. Осторожно, мы пересекаем поле, которое кажется достаточно большим. На другом его краю мы обнаружили крутой овраг, поросший кустарником. Для такой местности — типичная „балка“. Спрятавшись в кусты, мы решаем провести день здесь. Распределились для несения караула.

Уже скоро рассвело. С солнцем снова появились и комары. В качестве антимоскитной сетки используем свои лётные шарфы. Из шлемофонов удаляются наушники, что даёт возможность лучше слышать. Ниткой из шлемофона мне удаётся зашить дырку на штанине, которую я порвал во время бега. Иглой послужила колючка.

Нас стала одолевать жажда. Фляжки давно опустели. Поиск воды в обе стороны оврага остаётся безуспешным, ну а роса на траве — так это знаменитые капли на раскалённые камни.

Мы разделили имеющуюся провизию на каждый день. Восемь галет и плитка лётного шоколада, а также тушёнка на кончике ножа для каждых двух галет. Всё это рассчитали на 20 дней. А что потом? Этим вопросом не задаёмся.

Операция по поиску прошлой ночью, несмотря на последовавшее в конце разочарование, вселила в нас подъём, мужество и надежду на предстоящую ночь. У нас остался последний шанс указать на наше место нахождения. Ещё имеются два патрона с сигналом ES6 и по одному патрону зелёного и белого цвета.

Солнце поднялось высоко в небо и стоит страшная жара. Мучает жажда. Язык отёк, речь даётся с трудом. При повторном осмотре балки мы обнаружили несколько шалашей. Осторожно, мы прокрались обратно к своему укрытию. Стараемся спать, чтобы сэкономить силы.

Много раз высоко над нами пролетают самолёты, среди которых и русские.

Когда спустились сумерки, наблюдатель и радист снова отправились на осмотр местности, прихватив с собой все поясные ремни для сбора соломы с крыш шалашей. А я с бортрадистом пошел осматривать поле на его приемлемость для посадки. Выяснилось, что оно имеет длину примерно 1000 метров и для Хе-111 не составит труда сесть на него.

Тем временем наш дозор вернулся с пучками соломы, которую мы принялись раскладывать для маркировочного костра.

Были определены следующие сигналы:

При приближении поискового самолёта, мы сделаем отстрел одной ракеты ES6. Таким образом, экипаж самолёта будет знать, что это мы. При видимой положительной реакции самолёта, мы подожжём маркировочный костёр и сделаем отстрел зеленой ракеты для указания направления приземления. Если самолёт будет продолжать выполнять все условия, то отстреливаем белую ракету для освещения посадочной полосы. Карманные фонарики будут также использоваться для обозначения полосы.

Теперь мы уверены, что последний патрон ES6 у нас заберут либо русские, либо мы по прибытии в Сталино, вернём его в наш пункт боепитания. Тем временем наступила ночь. Луна светит над отдельными облаками. Видимость хорошая. С погодой повезло. Время тянется медленно. Снова и снова, поглядываем мы на часы. Затем разделяемся для организации посадки в следующем порядке:

• У костра — борт-стрелок;

• Рядом с ним — наблюдатель с зелёным светом фонарика;

• В 300 метрах дальше — командир корабля с белым светом фонарика. Он будет указывать севшему самолёту на правление движения к месту старта;

• В 600 метрах далее от костра будет стоять бортрадист с красным светом фонарика. Он будет указывать окончание полосы.

Но время, в которое вчера пролетала группа, уже прошло. Мы начали волноваться. А если они сегодня не…? Эти мысли стараемся отогнать от себя. Напряжение становится невыносимым. Собственно, есть ли у нас шанс вообще? Но уверенность одерживает верх над сомнением. Мы напряженно вслушиваемся.

И тут, очень далеко со стороны юго-запада, послышался гул самолёта, который то приближался, то отдалялся.

На ограниченной высоте к нам стала приближаться одинокая машина. Теперь нужно оставаться спокойным и сначала выяснить, кто летит. Ошибка может стать нашим концом. Мы колеблемся, пока не становимся полностью уверенными, что это типичный звук Хе-111. И вот мы его уже видим в просвете облаков на фоне света луны. Подаём сигнал ракетой ES6, однако самолёт не реагирует и пролетает мимо нас. Тогда мы поджигаем костёр и отстреливаем зелёную ракету. Машина сделала разворот влево и, включив посадочные прожектора, пошла курсом прямо на нас. Мы стали размахивать фонариками и подавать сигналы. Хе-111 прогремел над нами, сделал резкий поворот влево и пошёл противоположным курсом, чтобы затем повернуть в направлении посадочной полосы. Вот вышли шасси, а моторы изменили свой гул, стали работать тише. С полностью выдвинутыми тормозными закрылками, самолёт сравнивается с нами и мягко касается земли точно у маркировочного костра. Звуки моторов и шелест шасси по полю смешались друг с другом. Они приземлились Машина вырулила примерно на моём уровне. Теперь бы не обнаружилось никаких поломок шасси! Забота о нас переросла в переживание за состояние самолёта. Когда я подбежал к кабине спереди и в свете прожекторов стал указывать пилоту направление движения, открылась форточка и высунувшаяся рука подала знак подойти. Я подошёл и услышал меркантный голос хауптмана Фронэрта: „Это вы?“ Ответ был дан незамедлительно. Теперь оставалось лишь одно: Немедленно убираться!