Воздушный снайпер - [11]
Вскоре старшему инструктору предложили возглавить осоавиахимовский планерный клуб Волховского района. Желающих учиться летать, особенно на планерах, тогда было много. Наплыв в клуб был так велик, что инструкторам приходилось работать с большим напряжением. За сезон клуб подготовил более сотни планеристов и парашютистов, которые затем пополнили ряды летчиков молодой советской авиации.
Весною 1938 года Голубева направили на переподготовку в Коктебельскую Высшую летно-планерную школу Центрального совета Осоавиахима. Собственно говоря, особого переучивания ему не требовалось: самолетами У-2 и Р-5 он в совершенстве овладел самостоятельно. Поэтому, когда Василий выполнил несколько полетов по наиболее сложным упражнениям программы и освоил новые спортивные самолеты Ут-1 и Ут-2, его назначили летчиком-инструктором аэроклуба в Минеральных Водах.
Он мог быть доволен собой: все шло как нельзя лучше. Мог, да не был: его звала вперед давняя, заветная мечта - стать военным летчиком-истребителем. И осенью 1939 года он добился разрешения поступать в Ейское военно-морское авиационное училище.
И вот снова Голубев курсант. Большой учебный авиационный гарнизон, куда он прибыл, - это административные здания, казармы, корпус для занятий, магазины, спортивные сооружения и даже свой аэродром. Все обнесено прочным забором. Городок не только красив, но и уютен, как-то по-своему приветлив. И вход в него - только по пропускам.
Жизнь, учеба были налажены четко. Во всем чувствовался воинский порядок, даже в системе приема вступительных экзаменов. Их провели организованно, быстро, с проверкой широкого круга знаний. По всем предметам - авиационной специальности, общеобразовательным, военной подготовке - Голубев получил отличные оценки. А когда проверили в воздухе его технику пилотирования самолетом, к радости курсанта, сразу зачислили на последний курс обучения с разрешением самостоятельно летать на истребителе И-15.
Год в училище пролетел незаметно. Василий освоил боевое применение самолетов И-15 и И-16. В июле предвоенного сорокового лейтенанта Голубева назначили летчиком-начальником парашютно-десантной службы в 13-ю отдельную истребительную авиационную Краснознаменную эскадрилью Краснознаменного Балтийского флота. Здесь он и получил боевое крещение под Нарвой.
Красный Гангут
Холодный октябрьский дождь, прошумевший над аэродромом, оставил мокрый блеск на темно-зеленых крыльях истребителей, упрятанных в капонирах под маскировочными покрытиями. Техник подтягивал намокшую и провисшую середину сети, ворчливо выражая недовольство на свое, как он считал, никчемное занятие. Богданов не предполагал, что эта редкая на вид с близкого расстояния плетенка надежно скрывает самолет от наблюдения с воздуха. Возиться с маскировкой ему не хотелось еще и потому, что дел по ремонту истребителя непочатый край, а закончить всю работу предстояло сегодня.
Около самолета появился Голубев и после обмена приветствиями спросил:
- Реактивные снаряды установили?
- Приладили, - отозвался Иван. - Надо только в полете опробовать.
- Это сделаем обязательно, - заверил Василий.
- А к какому спецзаданию мы готовимся, товарищ лейтенант? - осторожно поинтересовался Богданов.
- Откуда вы это знаете? - удивился летчик.
- Да так, ходят слухи, - уклончиво ответил техник.
- Мне пока ничего не известно, - признался Голубев. - Минут через пять нас собирает командир бригады, вероятно, там все узнаю. А сейчас меня интересует, будет ли машина готова в срок?
- Разве я когда-нибудь вас подводил, товарищ командир? - обиженно спросил техник.
- Да нет, такого не помню. Ну, хорошо, хорошо, нечего сердиться, - примирительно похлопал Василий по плечу Богданова. - Я пошел.
В небольшой комнате с низким потолком и двумя маленькими окнами было тесно и душно. На расставленных вдоль стен скамейках сидели летчики из соседней части. Всех их Василий хорошо знал в лицо. В кирзовых сапогах, ватных куртках с цигейковыми воротниками, со шлемофонами в руках и планшетками на коленях, внешне они мало отличались друг от друга. Изредка вполголоса переговаривались. Все выглядели серьезными и сосредоточенными. Закрыв за собою дверь, лейтенант искал свободное место. Увидев Голубева, летчики оживились, стали отодвигаться в стороны, освобождая место. Голубев пожал всем руки и втиснулся между сидящими на середине скамейки. И тут в комнату вошли командир 61-й авиабригады полковник Иван Георгиевич Романенко и два майора. Летчики встали.
- Прошу садиться, - произнес Романенко, направляясь к стоявшему напротив столу.
Оба майора последовали за ним. В помещении воцарилась тишина. Полковник обвел присутствующих пристальным взглядом и, убедившись, что собрались все, неторопливо и деловито начал:
- Уже четвертый месяц продолжается тяжелая оборона полуострова Ханко. Вместе с воинами армии и флота Красный Гангут защищают летчики. Родина посылает вас, товарищи, в подкрепление этой горстке храбрецов.
"Так вот какое спецзадание нам предстоит выполнить!"- подумал Голубев. Командир авиабригады назвал состав группы, в которую входили четыре летчика из 13-й отдельной истребительной авиационной Краснознаменной эскадрильи и два из соседнего полка. После этого напомнил об особо тщательной подготовке самолетов, заострил внимание на организации перелета.
Аннотация издательства: Во время ночного налета на вражеский аэродром самолет Игната Федоровича Сацука был подбит, летчик смертельно ранен. Однако он делает еще один, четвертый по счету заход, штурман успевает точно сбросить оставшуюся под крылом бомбу. Тяжел был обратный путь. И все же Сацук огромным напряжением воли сумел дотянуть до своего аэродрома и приземлить машину. Он спас и самолет, и экипаж, хотя сам вскоре после посадки умер. Это лишь один эпизод из воспоминаний полковника А. Ф. Калиниченко. Правдиво и ярко рассказывает он о мужестве и боевом мастерстве экипажей полка морской авиации, которым командовал дважды Герой Советского Союза полковник В.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.