Воздушный мост - [41]

Спустя несколько дней в Вологду позвонил из Подбо-ровья Н. В. Минкин: наконец, прибыла партия сгущенного молока. Все отправлено на транспортных самолетах в Ленинград. Девятка самолетов в тот день доставила жителям города свыше 20 тонн груза, в основном сгущенного молока.

А рядом с этой цифрой в тетради Сорокина появилась другая, не менее важная. Она означала, что летчики транспортной авиации доставили на аэродром Смольное десятки тонн мяса, спрессованного в блоки. Это Анастас Иванович Микоян распорядился отправить в Ленинград как можно больше спрессованного мяса, которое занимало намного меньше места, что позволяло увеличить загрузку самолетов. Он потребовал от наркомата мясной промышленности дать ему подробную справку о количестве спрессованного мяса, насколько дольше оно может храниться в обычных условиях, какие могут быть потери. И потребовал, чтобы мясо в блоках грузили только Ленинграду. Узнав об этом решении, Терентий Фомич Штыков облегченно вздохнул.

Вологда не подвела. Штыков попросил передать уполномоченному Военного совета Ленинградского фронта по воздушным перевозкам в Хвойной Таирову, что пробки на Северной железной дороге удалось ликвидировать, и теперь к ним регулярно будут поступать эшелоны с продовольствием. Обнадеживающая записка Штыкова Таирову полетела в Хвойную на самолете связи.

Вернувшись в Вологду, летчик передал ответную записку от Таирова. В ней сообщалось, что задание обкома партии и Военного совета Ленинградского фронта успешно выполняется, в отдельные дни Хвойная отправляет в Ленинград на самолетах более 200 тонн высококалорийных продуктов.

Обозы уходят в ночь

Уполномоченный Военного совета

В Ефимовском секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Т. Ф. Штыков вручил члену комиссии обкома по руководству северо-восточными районами М. А. Таирову шифрограмму от А. А. Жданова с предписанием срочно выехать в Хвойную и приступить к обязанностям уполномоченного Военного совета Ленинградского фронта по воздушным перевозкам.

За годы войны в жизни Михаила Алексеевича Таирова было немало неожиданных поворотов. Но, наверное, самым неожиданным был внезапный отъезд из Ленинграда. Произошло это на другой день после взятия фашистами Шлиссельбурга. Его разбудил тревожный ночной звонок секретаря Ленинградского обкома партии Г. Г. Воротова. Слово в слово помнит он тот разговор, хотя прошло с тех пор сорок с лишним лет:

- С постановлением бюро обкома ты знаком? Готовься к отъезду! В шесть утра быть на Комендантском аэродроме.

Внезапно среди ночи поднятый с постели, Таиров спросонок никак не мог взять в толк, зачем он должен в шесть утра быть на Комендантском аэродроме. И только окончательно проснувшись, понял смысл сказанного Ворото-вым - ему надлежит срочно вылететь в Тихвин. Уже на аэродроме утром 9 сентября Таиров спохватился: ведь он не предупредил сотрудников отдела об отъезде! Начнут искать, а его и след простыл. Улетел из Ленинграда.

Перебирая события тех дней, Таиров вспомнил, что группу специалистов его отдела спустя две недели тоже перебросят на самолете в Тихвин. Потом пятеро из них переедут из Ефимовского в Хвойную и станут первыми его помощниками как уполномоченного Военного совета по воздушным перевозкам. Но это произойдет уже после того, как войска оставят Тихвин, и переезда комиссии обкома в Ефимовский, и очередной перемены в военной судьбе Таирова.

А тогда, ранним утром 9 сентября, Михаил Алексеевич успел заскочить к брату и предупредить его о своем отъезде, потом - в опустевшую квартиру на Верейской. На ходу схватил старенькое кожаное пальто, меховую подстежку к нему, кое-что из необходимых вещей - и на аэродром.

В тот момент, когда Штыков в Ефимовском передал ему решение Жданова о новом назначении с предписанием сразу же выехать в Хвойную, Таиров никак не мог представить, как он, агроном, человек, далекий от авиации, будет давать распоряжения, советы, указания летчикам.

И только по дороге в Хвойную, возвращаясь мыслями к разговору со Штыковым, он "переваривал" происшедшее. Смысл нового назначения дошел до него из напутственных слов, которые сказал, прощаясь, Терентий Фомич: "Раз в неделю будешь прилетать в Ленинград, докладывать Андрею Александровичу обстановку... Мяса, как можно больше мяса надо отправлять самолетами... Большая у нас надежда на колхозников... Надо продержаться недельку-другую... А там придет на помощь Вологда..."

"Совсем не надо быть авиатором, - успокаивал он себя, - чтобы делать в Хвойной то, чем он вплотную занимался все это время, находясь в Тихвине, в Ефимовском". Организация помощи осажденному городу продуктами питания и была самой главной обязанностью комиссии обкома. С середины ноября положение в Ленинграде катастрофически ухудшилось. Жизнь ленинградцев висела на волоске. Голод стал самым страшным и беспощадным врагом. Ответственность Таирова на новом посту удесятерялась. Не было сейчас дела более важного, чем спасение ленинградцев. И дела более трудного и сложного: запасов продуктов в северо-восточных районах области оставалось немного. Не зря комиссия обкома категорически запретила районным властям, заготовительным органам отпускать кому-либо на местах хлеб, картофель, овощи, молочные продукты, мясо, а также скот, поступающие по государственным заготовкам. Было дано строжайшее предписание - молочные продукты незамедлительно перерабатывать на местных молочных заводах в масло и сыр и без проволочек, в считанные часы и дни доставлять на аэродром в Хвойную. Туда же надлежало подвозить все без малейшего изъятия имеющиеся в районе запасы сыра, масла, сметаны, мяса. Надлежало обеспечить доставку продуктов, прибывающих по железной дороге на станции Хвойная, Кушавера, Заборье, Подборовье.