Воздушные замки. Соперники - [17]

— Мы все за вас радовались и, честно говоря, я не понимаю, почему ты опять вздумала с ним разводиться, — сказала Флора. — Ты ведь любишь его по-прежнему.

Нет, я любила не реального Антониу, а свое ложное представление о нем. Любила, потому что не знала его истинной сути.

— А теперь она тебе открылась?

—Да.

— Но откуда такая уверенность? Может, ты и сейчас заблуждаешься на его счет! Поговори с ним спокойно, он тебе все разъяснит, и конфликт будет исчерпан. Разве вы прежде не ссорились? А потом опять мирились.

— На сей раз это невозможно, — твердо произнесла Гонсала. — Я узнала об Антониу такое!..

— Тут замешана другая женщина? — поспешила с догадкой Флора.

— Увы! — горько усмехнулась Гонсала. — Если бы это была очередная соперница, я бы так не убивалась.

— А что же может быть хуже этого? — Недоуменно спросила Флора.

— Есть вещи, которые я не могу ни принять, ни простить: лицемерие, стяжательство и, наконец, элементарное воровство.

— Господи! Неужели ты говоришь сейчас о Сан-Марино?

— А то о ком же? Я узнала, каким способом он нажил свое состояние.

— Но может быть, это всего лишь грязная сплетня, подброшенная его конкурентами по предвыборной борьбе! — высказала предположение Флора. — Такое часто бывает.

— Конкуренты в данном случае ни при чем, — возразила Гонсала. — Проговорился верный прихвостень Антониу — Торкуату. А уж он-то знает наверняка о сомнительном прошлом своего босса.

— Торкуату мог просто обозлиться на Сан-Марино и все это выдумать, — не уступала Флора.

— Я тоже не верила Торкуату, пока прямо не спросила об этом Сан-Марино и не увидела его глаза. Разумеется, он попытался увернуться от ответа, из-за чего мы буквально подрались. Я стала бросать в него все, что попадало под руку.

Флора из деликатности не спрашивала, что же конкретно узнала о муже Гонсала, но та сама решилась приоткрыть завесу над тайной.

— Не хочется втягивать тебя в нашу грязь, да и выносить сор из избы тоже не пришло время — это станет большим ударом и для моих детей, и для семьи Отавиу. Но тебе я все скажу, иначе ты будешь уговаривать меня вернуться к Антониу. Только пусть это останется между нами, ладно?

— Разумеется. Ты же знаешь, что я умею хранить чужие тайны.

— Да, знаю. Потому к тебе и пришла. Так вот, Антониу в свое время прибрал к рукам капитал Григориу Монтана. И при этом всю жизнь цинично выдает себя за искреннего друга Отавиу! Теперь ты понимаешь, что я не могу жить с таким человеком под одной крышей!

Флора, однако, и теперь не была уверена в правдивости этой информации. Ей казалось, что Гонсала наверняка сгущает краски.

— Ну что ж, поживи пока у меня, соберись с мыслями. Тут нельзя рубить с плеча, — сказала она обтекаемо, уклончиво.

— Да, мне надо хорошенько обдумать, как вести дело о разводе. На благородство Антониу рассчитывать не приходится: он сделает все, чтобы оставить меня нищей.

— Надо поговорить с Патрисией, — подсказала Флора. — У нее обширные связи. Пусть найдет тебе хорошего адвоката.

— Верно! Без адвоката я не сделаю и шагу. Иначе Антониу легко обведет меня вокруг пальца.

Приняв такое решение, Гонсала, наконец, немного успокоилась.

А утром следующего дня она поехала в тюрьму и внесла залог за Торкуату, после чего его освободили под подписку о невыезде.

— Я знаю, что по закону ты не должен уезжать из Рио, — сказала ему Гонсала, — но все же советую тебе поостеречься Антониу. И еще одна просьба: никогда не попадайся мне на

глаза и не ищи встреч с Ирасемой!

По совету Алвару Сан-Марино тоже поехал в тот день вызволять из тюрьмы Торкуату и очень обозлился, узнав, что его опередила Гонсала.

— Положение становится опасным, — оценил обстановку Алвару. — Торкуату слишком много знает…

— Он будет молчать. Теперь он на свободе, и не в его интересах распространяться о собственных подвигах, — возразил Сан-Марино.

— А Гонсала? Кто знает, что она может натворить — при ее эмоциональности!

— Она не собирается меня разоблачать. Но в обмен на молчание требует развода.

— И ты дашь ей развод?

— Нет, попробую уговорить ее, даже подкупить — деньгами, имуществом, всем, что у меня есть. Я уже кое-что предпринял: подослал Боба к Флоре. Попросил, чтобы она должным образом повлияла на Гонсалу. А ты пошли к ней Патрисию. В прошлый раз Гонсала вернулась ко мне благодаря твоей жене.

— Ладно, я скажу Патрисии. А ты не оставляй в покое Отавиу. Он должен вспомнить номер счета!

— Да-да, — рассеянно ответил Сан-Марино, которого в тот момент занимали только разладившиеся отношения с Гонсалой.

И, надо признать, его беспокойство не было напрасным: гонцы, посылаемые им к взбунтовавшейся Гонсале, один за другим возвращались ни с чем.

Первым доложил о неудаче Боб Ласерда. Флора велела передать Сан-Марино, что предпочитает занимать нейтральную позицию и не вмешиваться в отношения супругов, чтобы нечаянно им не навредить.

Патрисия, к удивлению Сан-Марино, сказала ему примерно то же самое: дескать, она со своей стороны сделала все, что могла, но последнее слово по-прежнему остается за Гонсалой, и поэтому на нее сейчас лучше не давить.

Зная, что Гонсала общается по телефону с сыновьями, Сан-Марино обратился за помощью и к ним.