Воздушная гавань - [23]

— Нечто подобное я видела и раньше.

— Такое же обучение драке? — уточнил Роуль с сомнением в голосе.

— В Храме Пути хаббла Платформа, — добавила Мирль.

— Чем же ты занималась так глубоко внизу? — спросил Роуль.

— Исполняла свой долг как Уса нашего вождя, — с достоинством ответила Мирль. — Люди вытворяли там нечто похожее, только их было куда больше, и на них были совсем другие одежды.

— И это выглядело настолько же глупо?

Мирль задумчиво склонила голову.

— Верно, многие из них казались глупцами. Но другие — в меньшей степени.

— То есть?

— Их движения не выглядели столь неуклюже. Хотя до кошек им было далеко, разумеется.

— Разумеется, — согласился Роуль.

— И все же двигались они заметно лучше большинства людей, — повторила Мауль, лапой приглаживая мех в основании уха. — Возможно, эти тренировки не столь уж напрасны… — Оба наблюдали, как Мышонок претерпела особенно жесткое падение. — В конце концов они могут принести пользу.

— Люди, они вообще довольно медлительны, — погрузился в размышления Роуль. — Ты правда находишь в этом смысл?

— Ей едва ли потребуется проявить особую ловкость, чтобы обычный соперник стал казаться перед ней увальнем, — заметила Мирль. — С кем ей предстоит драться?

— С молодым самцом. Он больно уязвил Хранителя Слова своими словами. Мышонок в ответ отшлепала его своими. Теперь они договорились сразиться.

— Договорились? — озадаченно переспросила Мирль. — Отчего же она не отыщет его и не расправится с ним, пока он спит?

Роуль зевнул.

— Даже не представляю. Но противнику не застать спящей ее. Пусть попытается, я глаза ему вырву.

— Разумно, — согласилась Мирль. — Хотя человек — не простая добыча. Даже для могучего Роуля.

— Шум твоего приближения не приличествовал истинному Усу Мауля, — проворчал Роуль.

Мирль встала и низко опустила голову, подражая людскому поклону:

— Да, могучий Роуль.

Не выставляя когти, Роуль быстро махнул лапой, метя ей по носу, — но Мирль с ленивой грацией уклонилась от удара, а глаза ее просияли, пряча радость. Игриво качая хвостом из стороны в сторону, она неторопливо пошла прочь.

— Знаешь, а ты почти так же хорош собой, как воображаешь.

— А ты чересчур проворна и умна, — спокойно парировал Роуль. — Не зевай там, в туннелях. Я предпочел бы, чтобы ты не исчезала бесследно.

— Смотри, не соверши какой-то глупой ошибки, защищая своего человека, — посоветовала ему Мирль. — Беспечность убивает.

— Скоро ли я увижу тебя снова?

— Возможно, — ответила Мирль. — Зависит от моего настроения.

После чего она ускользнула во тьму — так же плавно, как и явилась.

Роуль смотрел ей вслед, этой удивительной самочке. Мирль уже пропала из виду, а он все смотрел, глубокомысленно дергая хвостом. Своевольна, но резва. Красива. И никогда, ни в коем случае — не скучна.

Вероятно, он сложит песню в ее честь.

* * *

Как только тренировка была завершена, Роуль с удовольствием занял привычное место на руках у Мышонка, чтобы сопроводить ее на рыночную площадь для завтрака.

Рынок представлял собой целое море лавочек и небольших строений, стеснившихся в самом центре хаббла, около усадьбы Владетеля Копья. Около четверти всех заведений были давным-давно возведены из копьекамня кем-то, кого люди звали Строителями. Остальные выросли сами, в основном сложенные из кирпича; их двери и окна были сейчас закрыты натянутой на каркасы кожей. Некоторые из наиболее состоятельных лавочников использовали древесину с заросшей джунглями Поверхности, лежащей на многие мили внизу, заботливо и бережно поднятую на верхние уровни Копья.

Мышонок отнесла Роуля к прилавку, пахшему лучше всех прочих и одному из немногих, что успели открыться. Человек Бенедикт, казалось, лично был знаком с хозяевами заведения: каждое утро они приветствовали его, окликая по имени. Объяснение крылось, вероятно, в его постоянном голоде — температура тела у боерожденных полукровок была выше, чем у обычных людей, и ему приходилось питаться чаще них. Там Роуль терпеливо дождался, пока Бенедикт не закажет пищу для всех, оплатив заказ маленькими кусочками металла, столь дорогими человеческому сердцу.

Едва с этим было покончено, пищу наконец подали, и люди направились к расположенному рядом столу, чтобы вкусить ее. Роуль устроился рядом с Мышонком, которая поставила перед ним хлебный рулет с мясной начинкой. Роуль разорвал его когтями и подождал, пока облачка пара не развеются окончательно. Не важно, насколько заманчива еда; ожог языка стал для него когда-то унизительным переживанием, и Роуль не собирался его повторять.

— Что скажете о наших тренировках, Роуль? — вежливо поинтересовался Бенедикт, успевший едва ли не целиком проглотить один из таких же рулетов.

Роуль повернулся взглянуть в лицо Мышонку. По мнению кота, девушка еще не потрудилась решить, стоит ли оказать честь этим двоим своей благосклонностью, но человека Бенедикта она явно считала вероятным партнером для спаривания. Было бы неучтиво с его стороны подрывать ее шансы на продолжение рода.

— Они кажутся болезненными, — сказал он Мышонку, и та, криво усмехнувшись, перевела это на человеческий язык.

— Возможно, — согласился Бенедикт. — Но в настоящей схватке даже раненый боец не должен терять стойкости. Умение перетерпеть небольшую боль сейчас поможет сохранить жизнь позднее.