Воздухоплаватель - [25]
«Полет и падение Ивана Заикина».
На экране многотысячная толпа. Бегают мальчишки. Вдалеке на поле аэроплан начинает разбег. Взлетает...
«Барыня, барыня! Сударыня-барыня!..»
Восторженные лица зрителей. Кричащие рты. Полицейские лошади приседают на задние ноги от страха.
«Барыня, барыня! Сударыня-барыня!..»
Титр: «Подул ветер!»
Аэроплан на экране делает крен, пытается выровняться и...
Застывшие зрители в зале. Семечковая кожура прилипла к нижней губе. Баба кормит грудью младенца — глаза устремлены в мерцающий экран.
«Барыня, барыня! Сударыня-барыня!..» — тупо молотит тапер.
На экране конвульсивно дергается аэроплан и как падающая коробка врезается в землю.
Кормящая баба ахает. Мальчишка шмыгает носом. Гимназист застыл в оцепенении.
«Барыня» — и мгновенный переход — «На сопках Маньчжурии».
А у кассы харьковского «Синематографа» длинная очередь.
По всему фронтону — «Полет и падение Заикина». И приглушенные звуки вальса из зрительного зала
— Так ему и надо, антихристу!.. — веско говорит богато одетая старая купчиха, сидя в пролетке.
«Антихрист» стоял в большом унылом номере харьковской гостиницы, опирался на костыль и разглядывал в мутном зеркале свою разбитую, исцарапанную физиономию. Верхняя губа вспухла, и от этого левый ус нелепо торчал в сторону. Один глаз заплыл, другой печально глядел в зеркало.
Чуть сзади стоял виноватый Петр Данилович Ярославцев.
— Ты где пропадал три дня? — мрачно спросил Заикин.
— Испугался... — шмыгнул носом Ярославцев, и усы его затряслись — Думал, убился ты.
— И ты бросил меня под обломками?! — Заикин опустил руку на бронзовый литой подсвечник, сжал его своими пальцами, и подсвечник согнулся в какую-то причудливую фигуру.
— Ванечка, милый, прости меня!
— Да как же ты мог?! — Заикин потряс подсвечником перед носом Ярославцева. — Как же ты мог, Петька?
— Ванечка!
Заикин взял себя в руки:
— Читай долги!
Ярославцев выхватил из кармана записную книжечку и лихорадочно стал перелистывать ее:
— Касса железной дороги за перевоз аэроплана и сопутствующих грузов требует срочной уплаты в восемь тысяч четыреста рублей.
— Так. Дальше.
— Извозчикам из десяти рублей в день.
— Знаю. Дальше.
— Арендная плата ипподрому... Таможенная пошлина.
— Погоди. Сколько в кассе?
Ярославцев поднял испуганные глаза на Заикина и промолчал.
— Чего молчишь? — рявкнул Заикин. — Сколько в кассе?
— Ванечка, — еле выговорил Ярославцев, — денег в кассе было четырнадцать тысяч с копейками. Так их же господин полицмейстер забрал.
— Что?! — Заикин рванулся к Ярославцеву. — Да ты в своем уме?!
Ярославцев метнулся от Заикина, обо что-то споткнулся и упал в кресло. Вытянул перед собой руки и запричитал:
— Ванечка, родненький! Ни в чем не виноват. Гляди-ка, крещусь, Ванечка! — И Ярославцев несколько раз торопливо перекрестился. — Он сказал, что полет считает несостоявшимся и поэтому до следующего полета кассу арестовывает.
— До какого следующего полета?! — завопил Заикин. — Аэроплан-то разбит вдребезги!!!
— Разбит, Ванечка...
— А на какие шиши я его восстанавливать буду?! — И Заикин в отчаянии швырнул согнутый бронзовый подсвечник в стену.
Со стены от удара с грохотом соскользнула огромная картина в золотой раме, ляпнулась об пол и развалилась на куски.
Заикин отбросил костыль и в отчаянии плюхнулся в кресло напротив Ярославцева. Ярославцев, шмыгая носом, что-то записал в книжечку.
— Чего ты там? — обессиленно спросил Заикин.
— Да вот картину с подсвечником приплюсовал к долгам. Думаю, больше четвертного не слупят. Картинка-то была так себе.
В дверь номера постучали.
— Чего надо?! — крикнул в бешенстве Заикин.
Открылась дверь, и показался помятый одесский франтик с дешевой черноморской тросточкой и в видавшем виды соломенном канотье. Кажется, это был единственный случай, когда франтик был абсолютно трезв.
— Иван Михайлович, — с порога сказал франтик, — я вижу вас живым, и мне уже больше ничего на свете не надо! Я могу вернуться в Одессу. Господин Ярославцев! Мое почтение.
— Стой, — сказал удивленный Заикин. — Ты кто? Откуда?
— Кто я? — переспросил пораженный франтик. — Вы меня потрясаете в сердце!.. Одессу помните?
— Ну?
— Так это я!
— А... — ничего не понимая, протянул Заикин. — Здорово.
— Я приехал абсолютно до вас. Все одесские газеты написали за вашу первую трагическую гастроль. И тогда я сказал себе: «Ты, босяк, сколько можно шататься от „Фанкони“ до „Гамбринуса“? Такому человеку, Ивану Михайловичу Заикину, сейчас в Харькове очень плохо. Что ты здесь сидишь? Что ты, как насос, пропускаешь через себя молодое молдавское вино? Прекрати немедленно удовольствие. Где сейчас твое место? — спросил я себя и тут же ответил: в Харькове! И вот я здесь! Что нужно делать?
Ошеломленный Заикин покачал головой и сказал:
— Сядь, посиди. Сейчас что-нибудь придумаем.
— Вообще-то я жутко извиняюсь, но тут со мной еще один чудак приехал... — небрежно сказал франтик и сел на стул у двери.
— Это еще кто такой? — испугался Заикин.
— Я знаю? Какой-то бельгиец. И вполне прилично треплется по-нашему. Он искал вас в Одессе, и я его прихватил с собой. Позвать?
— Час от часу не легче! Зови.
Не вставая со стула, франтик приоткрыл дверь и сказал в коридор:
Роман В. Кунина «Кыся» написан в оригинальной манере рассказа — исповеди обыкновенного питерского кота, попавшего в вынужденную эмиграцию. Произведение написано динамично, смешно, остро, полно жизненных реалий и характеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — подлинная КЛАССИКА отечественного «диссидентского юмора». Книга, над которой хохотали — и будут хохотать — миллионы российских читателей, снова и снова не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Где она, эта самая Хайфа, и что она вообще такое?! Пожалуй, не важно это не только для Иванова и Рабиновича, но и для нас — покоренных полетом иронического воображения Владимира Кунина!
Война — и дети...Пусть прошедшие огонь и воду беспризорники, пусть уличные озлобленные волчата, но — дети!Или — мальчишки, которые были детьми... пока не попали в школу горноальпийских диверсантов.Здесь из волчат готовят профессиональных убийц. Здесь очень непросто выжить... а выжившие скорее всего погибнут на первом же задании...А если — не погибнут?Это — правда о войне. Правда страшная и шокирующая.Сильная и жесткая книга талантливого автора.
Мудрая, тонкая история о шоферах-дальнобойщиках, мужественных людях, знающих, что такое смертельная опасность и настоящая дружба.
Продолжение полюбившейся читателю истории про кота Мартына.. Итак: вот уже полтора месяца я - мюнхенский КБОМЖ. Как говорится - Кот Без Определенного Места Жительства. Когда-то Шура Плоткин писал статью о наших Петербургских БОМЖах для "Часа пик", мотался по притонам, свалкам, чердакам, подвалам, заброшенным канализационным люкам, пил водку с этими несчастными полуЛюдьми, разговоры с ними разговаривал. А потом, провонявший черт знает чем, приходил домой, ложился в горячую ванну, отмокал, и рассказывал мне разные жуткие истории про этих бедных типов, каждый раз приговаривая: - Нет! Это возможно только у нас! Вот на Западе...
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Короткая связь богатого английского наследника и русской эмигрантки, вынужденной сделаться «ночной бабочкой»…Это кажется банальным… но только на первый взгляд.Потому что молодой англичанин безмерно далек от жажды поразвлечься, а его случайная приятельница — от желания очистить его карманы.В сущности, оба они хотят лишь одного — понимания…Так начинается один из самых необычных романов Моэма — история страстной, трагической, всепрощающей любви, загадочного преступления, крушения иллюзий и бесконечного человеческого одиночества…
«По ком звонит колокол» — один из лучших романов Хемингуэя. Полная трагизма история молодого американца, приехавшего в Испанию, охваченную гражданской войной.Блистательная и печальная книга о войне и любви, истинном мужестве и самопожертвовании, нравственном долге и непреходящей ценности человеческой жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Грозовой Перевал» Эмили Бронте — не просто золотая классика мировой литературы, но роман, перевернувший в свое время представления о романтической прозе. Проходят годы и десятилетия, но история роковой страсти Хитклифа, приемного сына владельца поместья «Грозовой перевал», к дочери хозяина Кэтрин не поддается ходу времени. «Грозовым Перевалом» зачитывалось уже много поколений женщин — продолжают зачитываться и сейчас. Эта книга не стареет, как не стареет истинная любовь...