Воздастся каждому - [7]

Он повесил трубку, затем высунулся из будки, наблюдая за дверью морга. Пару минут спустя появился констебль, пересек улицу, срезая угол, и вышел на Свен Диалс. Кэллаген снова убрался в будку и ждал, пока не выкурил сигарету.

Когда с сигаретой было покончено, он вырвал два листа из телефонной книги, скатал каждый лист в шарик и засунул за щеки, протолкнув их к скулам. Это действо существенно изменило форму верхней части лица и должно было радикально изменить произношение. Потом Кэллаген поднял воротник, надвинул шляпу, как только мог, и зашагал по Энзел-стрит к моргу. У дверей он позвонил и стал ждать.

Спустя пару минут открыл ему Твист.

— Я констебль Гаррис из Скотланд-Ярда. Прибыл на замену. Сожалею, но у меня для вас плохие новости.

Твист стоял в широко открытых дверях. На лице его проступил испуг.

— Вы живете на Тремлет-стрит 16, Кинг-Кросс? Правильно?

Твист кивнул.

— Вашу жену поздно вечером сбил автомобиль, — стал объяснять Кэллаген. — Она не очень пострадала и её доставили домой. Там врач. Вам лучше сбегать к ней, а я побуду здесь, пока вы не вернетесь.

Твист молча повернулся и быстро зашагал по коридору. Кэллаген следовал за ним.

Большой удачей оказалось, что морге стоял полумрак. Бумажные шарики размокли в слюне и во рту горчило. Твист воевал с дождевиком, пытаясь его натянуть. При этом он ворчал и проклинал все на свете. Затем пробормотав, что вернется через час — отбыл.

Едва закрылись двери, Кэллаген занялся делом. Он миновал контору морга, прошел по коридору и спустился по лестнице. Внизу дверь оказалась не заперта. Он сунул туда голову и включил свет. В холодном каменном подвале стояли двое или трое носилок. На столе что-то было накрыто простыней. Кэллаген отвернул край.

Август Мероултон в лучшем виде.

Пуля пробила лобную кость сверху и справа над переносицей. Вид не слишком приятный. Кэллаген сбросил простыню на пол и нащупал в кармане перчатки. Потом расстегнул на трупе пальто сверху до низу и с удовлетворением заметил часовую цепочку, уходящую в брючной карман. За цепочкой появились и часы.

Мельком он посмотрел на циферблат: они ещё шли и показывали 1.40. Кэллаген с усмешкой подумал, что, заводя их в последний раз, покойный Мероултон не знал, что больше это делать не придется.

Он вытащил складной нож, открыл его, вскрыл заднюю крышку часов. Так оказался странно сложенный листок золотистой бумаги. Кэллаген положил его в карман.

Затем накрыл труп простыней, закрыл за собой дверь и поднялся по лестнице. Прежде чем выйти на улицу, он внимательно огляделся. Потом быстро дошел до Холборн и повернул к Ченсери-Лейн, где задержался на углу на несколько мгновений, размышляя, и пересек дорогу, по кратчайшему расстоянию направившись к Грей-Инн-роуд.

Кэллаген прошел до конца Клифорд-стрит, повернул налево на Хантер-стрит, остановился возле дома в конце улицы и постучал в дверь. Пришлось стучать не меньше пяти минут, пока в окне не появилась голова, изрыгавшая проклятия.

— Заткнись, — буркнул Кэллаген. — Надень штаны и спускайся сюда. И не шуми ты так!

Пару минут спустя дверь распахнулась. Стал виден грязный коридор, едва освещенный газовым рожком, и в его свете — громоздкий силуэт Дарки. Ядовито голубая с красным пижамная куртка составляла верхнюю половину его одеяния, внизу её дополняли полосатые брюки.

Дарки был очень толст. Через ремень свешивалось огромное брюхо. Оно и круглое толстогубое лицо создавали ощущение, что перед вами — удивленная золотая рыбка.

— Тысяча чертей! — ворчал он. — Слим! Пожар, что ли?

Кэллаген закрыл за собой дверь, последовал за Дарки в гостиную, уселся на шаткий стул и протянул хозяину пачку «Плейерс». Тот закурил. Придя в себя после первого шока, он уже воспринимал ночной визит как вполне естественный.

Кэллаген глубоко затянулся и артистически выпустил дым через одну ноздрю.

— Послушай, Дарки. Тебе что-нибудь удалось?

— Дай нам время! — возмутился Дарки. — Ты же связался со мной около полуночи… Но кое-что все-таки есть. Что-то я видел в газетах по поводу твоих гребаных Мероултонов четыре месяца назад. Кутеж в каком-то ночном клубе, или пьяная оргия, или что-то вроде. Вейн-стрит — постоянное место их рейдов. Беллами и Пол Мероултоны вечно толкутся здесь и часто продуваются до нитки.

— Итак, после твоего звонка, я связался с Сайзером из клуба «Джей Берд», так вот он с ними очень даже знаком. Сайзер говорит, что у этих парней множество ты сам знаешь кого, причем самого высокого пошиба. Все первоклассное, но сами они хуже кучи бесноватых обезьян. Вино, женщины и прочая свистопляска, — говорит Сайзер, — вот их обычный стиль. Я предложил ему втереться в окружение интересующих нас лиц, чтобы разузнать побольше. Но понимаешь, я же не предполагал начинать это до утра. Кроме того, я выхожу на старину Фреда, Гарри, а также на чертенка Вильпинса, который только пять дней как вышел на волю. Парень просто сногсшибательно вскрывает подноготную любого человека. Имеет подход к слугам и служанкам, а это стоит дорого.

Кэллаген кивнул, ощупал карманы и вытащил письмо, который отпечатал на машинке для Эффи Перкинс. Потом достал пачку банкнот, отцепил пару бумажек по двадцать фунтов и передал их Дарки.