Войти в ту же реку - [12]

А, друзья? …Среди этого поколения многие пронесли дружбу через всю жизнь. Через лихие девяностые. Через бурные двухтысячные. И невдомек детям новой эпохи, как так можно, что у их предков остался кто-то, с кем дружат еще со школы. У них все просто. Школу закончили и разбрелись, «welcome to new life!». В этом отношении еще воспитанники Кадетских корпусов, да Суворовских училищ, на плаву держатся. Все остальное «братство» порушилось, словно никогда его и не было вовсе.

Дети восьмидесятых — поколение, воспитанное в правильном русле, впитавшее в себя способность самостоятельно принять решение по любой проблеме, способное рисковать многим, ради достижения поставленной цели. Но при этом, беззаветно преданное своей стране. Так их воспитали. В детстве у них была свобода выбора, право на риск и неудачу, ответственность, и они, готовые к любым последствиям, каким-то образом просто научились пользоваться всем этим…

Дед лишь только Михаил переступил черту двора, сразу определил, что в школе у него были проблемы. Лицом расплылся в хитрой улыбке, хмыкнул.

— Что, школьные хулиганы зубы показали?

— С чего так решил?

— У тебя рукав по шву надорван.

— Да-а?

Дернулся, провел рукой. А ведь точно.

— И что надумал?

Пожал плечами. Дед привычно уселся на лавку под раскидистой сливой, ладонью постучал по крашенной доске сидушки, мол рядом садись.

— Я когда-то тоже как неприкаянный в «новой» жизни из стороны в сторону кидался. Хорошо добрый человек нашелся, подсказал, как быть. Мой-то дед… Э-хе-хе! Нда! А ты с первых минут хорошо держишься. Уважаю!

— Профессия обязывает.

— Ну, да! Так вот, послушай старика. Говорят каждый человек торит свою Стезю по собственному разумению. Это верно. Однако верно и то, что разлад в теле и в душе ждет того человека, который, пусть даже следуя собственному разумению, но отступил от Пути Правды… Не только «переселение» сути твоей и души в молодое тело, но и наследуя кровь наших пращуров, мы наследуем все те знания и чувства, которыми владели они. По сути, мы являемся теми, кто были до нас нынешних. Нужно лишь вспомнить того, кто был до тебя нынешнего, решить, кем ты являешься на самом деле, чего хочешь, и какой Стезей пойдешь по жизни. И истинно говорят знающие, что не учимся мы чему-либо, но лишь вспоминаем то, что всегда знали. Так что, дерзай! С чего начнешь?

— Восстанавливаться нужно, гранит науки грызть, а то не поверишь, на некоторых предметах сижу дуб дубом. Самому противно. Да и организм подзапустил малость. Придется в центр города каждый день мотаться.

— В центр-то зачем?

— Там ДЮСШа есть. Насколько помню?! — вопросительно поглядел на старика.

— Х-ха! Тебе к Ваньке проще будет заглянуть.

— Ванька у нас кто?..

Каретников не торопясь шагал в сторону проспекта Ленина, впитывая в себя новые впечатления прежней жизни. Да! Пожалуй, самым безоблачным, самым "золотым" временем за весь ХХ век для страны стали семидесятые годы. В это десятилетие не было войн, революций, голода, резкой смены политического курса. Новочеркасский расстрел, Карибский кризис, смена Генсека, Чехословацкие события, столкновения на острове Даманский, все это осталось в прошлом. «Афганистан» уже спланировали в «высоких кабинетах» советской высшей элиты, стали реализовывать, но до сознания обывателей он полной мерой пока не достучался. Брежнев хоть и дряхлый, но был вполне в своем уме. До разброда и шатания средины восьмидесятых, считанные годы остались.

Оставив «школьный двор» по правую руку от себя, миновал пустырь и обогнул пятиэтажки. Душа пела от созерцания картины давно ушедшего детства. Одет сам, отпадно. Ухохочешься. Но по нынешней моде совсем не плохо. Брюки клёш, высокие каблуки туфель, волосы — не под привычный ему ежик, рубаха — расцвет хард-рока. Где ее мать только прикупила? В общем, парень что надо!

По натоптанной тропе пересек широкий газон, выскочил на тротуар и взбежал на отделанную искусственным камнем верхотуру кинотеатра «Шахтер». Красивому зданию из стекла и бетона, предстояло простоять еще десятка полтора лет, а потом превратиться в развалины. Кинотеатр «погибнет» не от снарядных разрывов, и не от того, что военный борт вывалит на его крышу груз бомб. Не ракета своим точным попаданием прекратит его существование. Все намного банальнее. Пустоты от выработки угля, под шахтерским городом были почти повсеместно и строить «тяжелые» сооружения в таких местах не совсем эффективно. Градостроители не просчитали, не укрепили, не усилили мощными стяжками и дополнительной арматурой стены и сам фундамент, а еще может быть «налево» пустили кое-какой материал, и привет… А пока что, чудный дом стоит на своем месте и радует глаз обывателя. Афиши перед ним пестрят плакатными картинами фильмов. «Безумный, безумный, безумный мир!», «Черный тюльпан», «Афоня». Ё-о-о! Как давно это было!

Вообще-то, ко всему прочему, это еще и время героизации мирного труда. Вошло в пору зрелости первое послевоенное поколение, забронзовели подвиги отцов. Советская идеологическая машина предложила молодежи битву за перевыполнение плана, социалистическое соревнование и битву за урожай. Причем, Каретников хорошо помнил, за урожай предлагалось биться студентам, военным, инженерам, научным и творческим работникам, остальные и так упахивались сельским трудом. Но колхозники с этого хоть «длинный» рубль имели, а вот остальные ограничивались ролью подсобников.