Войны мафии - [22]

Он почти отпрянул назад, прочь от микрофона, таким сильным был внезапный приступ отвращения. Но Чио – преступник, он десятилетиями оплачивает убийства, извращения, пороки, подкупает, платит взятки. Он поселил гниль в самом сердце системы, как глист, отравляющий в первую очередь приютившую его плоть, а потом, сквозь нее, прогнившую, прорывающийся наружу. А эти откормленные выскочки – только приспешники. Душок коррупции, как туман, вьется над их головами. Но их намерения никогда не были преступными, разве нет? Они просто хотели жить хорошо.

Чарли сделал глубокий вдох и с усилием сглотнул слюну.

– Господин секретарь, – начал он, – господа сенаторы, высокочтимые гости. Перед вами – база последнего государственного искусственного спутника. Он стоил миллиард долларов. Торжественно обещаю вам – он не передаст ни единой серии из «Я люблю Люси!».

Через семь минут, посреди одобрительных аплодисментов Чарли удалось ускользнуть, так что к трем часам он попал в Ла-Гардиа. В пять он пересел в маленький гидроплан и к шести был у Стефи.

Гидроплан, покачиваясь на волнах, остановился у пристани. Небо к востоку налилось синевой, густой, как индиго.

Чарли еще не вполне отключился от мыслей о сегодняшней встрече в Талсе. Что на уме у этих жирных, холеных котов, когда перед ними Чарли Ричардс? Кем они его считают? Лощеной марионеткой, порождением изобретательного ума Чио Итало Риччи? Безупречно выдрессированным псом на поводке финансового босса?

А на кой черт ему беспокоиться, о чем они думают? Ему нужна их поддержка – о'кей, это он уже купил. Работа закончена. Конец файла.

* * *

– Хватит думать, – промурлыкала кузина, потягивая кофе «эспрессо». Она возилась в саду, когда появился Чарли, и не стала переодеваться в его честь. Взглянув на нее, Чарли подумал, что не сказал Гарнет о третьей женщине, удостоенной его доверия, кроме нее и Уинфилд. Это Стефи. Пусть в его списке доверенных лиц нет мужчин, быть абсолютно честным и откровенным с тремя женщинами – это уже кое-что.

– Я собираюсь подвести хорошую мину под Чио Итало, – сказал Чарли. – Ты знаешь о покушениях? Ну вот, придется не обращать пока на них внимания, чтобы поберечь силы для решающего броска.

– Ты так хладнокровно это спланировал?

– Разделение должно пройти по возможности хладнокровно.

– Гарнет не понимает, чего она от тебя требует.

– Это моя затея, Стефи, моя, а не Гарнет.

Стефи промолчала, что позволило ей выразить свои сомнения, не вступая в спор. После долгой паузы она произнесла:

– Чарли, извини, я буду говорить прямо, без околичностей: Пино умер из-за тебя. В следующий раз ты умрешь из-за себя. С Чио бороться нельзя.

– Двадцать лет работы, – напомнил он. – Двадцать лет. Покупай поменьше – строй побольше. Восемнадцатичасовой рабочий день. Моя молодость – это список корпораций. Мимо меня пролетело детство моих дочек. Где-то по пути сгорел мой брак. Мой счет к Чио вырос. Но я отдаю ему все и прошу взамен одно: дать мне прожить остаток моих дней в мире с самим собой.

– Это невозможно.

– Я все поднес ему на серебряной тарелочке. Но жизнь – дорога с двусторонним движением, Стефи, – он сорвался на крик, – он тоже мне задолжал!

Она немного помолчала, потом заговорила; ее голос показался Чарли внезапно охрипшим, а сама Стефи – отрешенной:

– У меня больше причин ненавидеть нашу родню, чем у тебя, Чарли. Ты всегда считался голубой надеждой семьи, а я была для родителей чуть лучше проказы. Девчонка... – Она умолкла на секунду. – Чарли, я тебя люблю. Знаешь? Мне нравится, как ты выглядишь. Мне нравится, как ты думаешь. Я всегда любила трахаться с Эль Профессоре. Ты особая глава в моей жизни, несмотря ни на что. Но это не значит, что сейчас я на твоей стороне в этом деле.

– Не понимаю.

Она немного поерзала в кресле, устраиваясь поудобней.

– Думаешь, я сама понимаю, почему, ненавидя нашу семью, ни разу не пыталась взбунтоваться? Я... я как простая сицилийская девчонка – у меня нет своей воли, я слишком покорная... – Она снова беспокойно переменила позу. – Уинфилд. Это твой тыл. И твоя новая женщина – она тоже твой тыл. Будь я замужем за тобой, я бы тоже поддержала тебя – во всем, всегда. Но и сейчас, будь ты прав, я бы жизнь отдала за тебя, Чарли, за тебя и мальчиков. Вы трое... вы можете ноги вытирать об меня. Но ты не прав. – Она сделала глубокий, прерывистый вдох, и ее длинная шея изящно изогнулась назад, как у лебедя. – Как ты не можешь не понимать, что разделение семейного бизнеса делает нас всех слабыми, уязвимыми? Мы сильны, пока держимся вместе. Почему ты думаешь только о себе, Чарли? Почему бросаешь нас всех волкам, чтобы потешить себя, свое самомнение?

Чарли опустился перед ней на колени и щекой прижался к ее ногам.

– Стефи, пойми, семья Риччи правит прибыльной империей разрушения, в таком виде она опасна для всего и вся – в том числе и для себя самой. Помнишь, что говорил мой отец, Чио Гаэтано, когда ты была маленькой? «Никогда не заходи в подсобку бакалейной лавки и в ресторанную кухню, а то есть расхочется».

Она засмеялась:

– Хороший совет.

– Стеф, то же самое в любом бизнесе, даже финансовом, которым я всю жизнь занимаюсь. Всякий бизнес – это ложь, дешевые трюки, взятки, грязные скандалы.