Войны античного мира: Походы Пирра - [133]

Победа Рима была полная, и он ее использовал вполне. Если самнитам, тарентинцам и другим еще более отдаленным от Рима племенам были предписаны вообще очень умеренные мирные условия, то это было сделано не из великодушия, с которым римляне не были знакомы, а из умного и ясного расчета. Первая и главная задача римлян заключалась не столько в том, чтобы как можно скорее принудить южную Италию к формальному признанию римского верховенства, сколько в том, чтобы довести до конца покорение средней Италии (которое уже было подготовлено во время последней войны проведением военных дорог и основанием крепостей в Кампании и Апулии) и, таким образом, отрезав северную Италию от южной, лишить их всякой возможности действовать заодно в случае войны. К достижению этой цели были направлены с энергичной последовательностью и дальнейшие военные предприятия римлян. Прежде всего римляне воспользовались первым удобным случаем (быть может, ими же созданным), чтобы разом покончить с находившимися в области Тибра союзами эквов и герников, которые когда-то соперничали с римским единовластием и еще не были совершенно преодолены. В том же году, в котором был заключен мир с Самнием (455), консул Публий Семпроний Соф начал войну с эквами; сорок поселений покорились ему в течение пятидесяти дней; все владения эквов, за исключением той узкой ложбины, которая до сих пор носит свое старинное народное название (Cicolano), поступили под власть римлян; в следующем году была построена на северной окраине Фуцинского озера крепость Альба, в которой был поставлен шеститысячный гарнизон и которая, сделавшись передовым оплотом против воинственных марсов, вместе с тем упрочивала владычество римлян над средней Италией; через два года после того была основана на верхнем Турано, ближе к Риму, крепость Карсиоли; оба эти города были союзными общинами на правах латинов. Чтобы уничтожить старинную союзную связь между городами герников, был отыскан желанный повод в том факте, что если не все города герников, то по меньшей мере Апатия принимала участие в последних стадиях самнитской войны. Участь Анагнии, естественно, была гораздо более тяжелой, чем при предшествовавшем поколении участь латинских общин, находившихся точно в таком же положении. Она не только должна была довольствоваться подобно тем латинским общинам пассивным правом римского гражданства, но лишилась подобно церитам и самоуправления; сверх того на одной части ее территории, на верхнем Трерусе (Sacco), был организован новый гражданский округ и одновременно был организован другой на нижнем Анио (455). Римляне сожалели только о том, что три самых значительных после Анагнии герникских общины — Алетрий, Верулы и Ферентин — также не отложились от Рима; вследствие их вежливого отказа на предложение добровольно вступить в римский гражданский союз и вследствие отсутствия всякого благовидного предлога, чтобы принудить их к этому силой, пришлось по необходимости предоставить им не только автономию, но даже право созыва народного собрания и общности браков и таким образом сохранить тень того, что еще напоминало о старинном союзе герников. Соображения этого рода не стесняли римлян в той части территории вольсков, которою до того времени владели самниты. Там поступили и римское подданство города Лрнин и Фрузино, а у этого последнего была отнята третья часть его территории; кроме того, на верхнем Лирисе вольский город Сора, уже ранее того занятый гарнизоном, был в придачу к Фрегеллам превращен в латинскую крепость и занят четырехтысячным легионом. Таким образом, древняя страна вольсков была вполне покорена и пошла быстрыми шагами к романизации. Через местность, отделявшую Самниум от Этрурии, были проведены две военные дороги и обе были защищены крепостями. Северная дорога, из которой впоследствии образовалась фламиниева дорога, прикрывала линию Тибра; она шла через союзный с Римом Окрикул в Нарнию, которую римляне так переименовали из древней умбрийской крепости Неквина, когда основали там военную колонию (455). Южная дорога, впоследствии называвшаяся Валериевой, вела к Фуцинскому озеру через вышеупомянутые крепости Карсиоли и Альбу. Мелкие племена, на территории которых предпринимались эти сооружения, — умбры, упорно защищавшие Неквин, эквы, пытавшиеся снова завладеть Альбой, марсы, нападавшие на Карсиоли, — не были в состоянии поставить Риму преграды на его пути; те две сильные крепости почти беспрепятственно вдвинулись между Самниумом и Эгрурией. О громадных сооружениях дорог и крепостей, обеспечивавших владение Апулисй и в особенности Кампанией, уже было ранее упомянуто; они окружили Самниум цепью римских крепостей с востока и с запада. О сравнительном бессилии Этрурии свидетельствует тот факт, что римляне не нашли нужным обеспечить свое господство над ущельями Циминийского леса посредством проведения шоссейной дороги и постройки крепостей. Сутрий, который был до того времени пограничною крепостью, и впоследствии оставался конечным пунктом римской военной линии; римляне удовольствовались тем, что возложили на близлежавшие общины содержание в порядке той военной дороги, которая вела из Сутрия в Арреций