Война за проливы. Операция прикрытия - [3]

– А! – воскликнул адмирал Фишер, – я понял твою аналогию, Берти. Горошина – это действительный русский интерес, три предполагаемые страны-цели – это наперстки. Только вот в чем незадача. Ведь мы вовсе не собираемся делать ставку в этой игре, потому что мы с тобой не простаки и понимаем, что выигрыш, если он будет, окажется ничтожным, а вот потерять мы можем очень многое. Нет, лучшее, что простак может сделать в таких условиях – это вовсе отказаться от игры.

Произнеся эти слова, первый морской лорд сделал небольшой глоток почти остывшего напитка и задумался.

– Я ведь проверил те твои слова об информации из будущего, – сказал он через некоторое время, отодвинув опустевший стакан. – Наша империя действительно расползается по ниткам, как прелая тряпка, буквально на глазах. Канада, Новая Зеландия, Австралия и Индия с каждым днем удаляются от Метрополии, как будто их уносит морским течением. Пока этот процесс еще находится под контролем и почти незаметен… но время неумолимо. С каждым днем наша способность достигать своих целей уменьшается, а удерживать целостность наших территорий становится все труднее и дороже. Я, честно сказать, не знаю, что нужно для того, чтобы обратить этот процесс вспять, но в любом случае нам нужно перестать разбрасываться невосполнимыми ресурсами – и, в первую очередь, нашим политическим авторитетом. Мне ли не знать, как сильно подкосила нас Формоза… Авторитет Роял Нэви и британских кораблестроителей пал в грязь и повторение чего-то подобного добьет нас окончательно… например, гипотетическая стычка «Дредноута» с троицей русских прерывателей торговли или с единичным германским монстром, броня которого будет держать наши двенадцатидюймовые снаряды, а его четырнадцатидюймовая артиллерия сможет добиваться пробитий на всех эффективных дистанциях боя. Я уже не говорю о таком варианте событий, в котором точку в морском сражении поставят тяжелые ракетные снаряды с русских кораблей из будущего… Идти на схватку с Российской Империей в таких условиях будет безумием, тем более что мы даже не понимаем смысла задуманной игры, а противоположная сторона читает нас будто раскрытую книгу. Это как с болотом: чем больше ты в нем трепыхаешься, тем больше тебя затягивает… И неважно, что стоит на кону: Швеция, Австро-Венгрия или Турция. Выигрыш даже в случае успеха будет ничтожен, а издержки огромны…

– Знаешь, Джеки, – сказал король, также отодвигая от себя опустевший стакан, – я тоже много об этом думал и пришел к выводу, что пришло время прекратить бесплодные умствования и повторить тот трюк, который я провернул четыре года назад. Чтобы разобраться во всем детально, нам с тобой необходимо совершить небольшой рабочий визит к моему племяннику. Именно нам. С мистером Асквитом[2], как ты уже убедился, дела не сделаешь. К тому же есть вещи, которые нельзя доверять почте, даже дипломатической, и, кроме всего прочего, тебе пора лично познакомиться с моим зятем. А там, глядишь, и для нас забрезжит свет в конце тоннеля, поскольку ни Майкл, ни мой зять, ни господин Бережной не пылают ненавистью к Великобритании как к таковой. К кузенам[3] их отношение не в пример хуже. Ведь у нас – русских и англичан – и вправду нет причин конфликтовать, и мы действительно можем разделить мир на сферы влияния как две равновеликие империи. А если на эту встречу припрется еще один мой племянник, кайзер Вильгельм, вместе со своим верным клевретом адмиралом Тирпицем, то мы можем предложить им полакомиться французскими колониями, если уж русский царь пока не разрешает им взять Париж и целиком съесть жирного французского каплуна. Должен же и у германцев быть в этом деле хоть какой-нибудь интерес. Попутно посмотрим на реакцию Майкла. Быть может, нам хоть немного удастся расшатать русско-германский союз. Как говорили древние: «разделяй и властвуй».

– Я думаю, Берти, – сказал адмирал Фишер, вставая из-за стола, – это ты неплохо придумал, особенно с германским кайзером. Это дело ни в коем случае нельзя пускать на самотек, и твой второй племянник Вилли непременно должен оказаться на этой встрече. На троих мир значительно приятнее делить, чем на двоих – хотя бы тем, что всегда можно найти виновного в неблагоприятном развитии событий. Я, пожалуй, организую утечку из Адмиралтейства – и тогда кайзер с Тирпицем прискачут хоть во Владивосток, хоть на Мурман.

– Не надо так далеко, – сказал король, – думаю, моя встреча с племянником Майклом состоится в Ревеле, где-нибудь в первых числах июня. А историки потом назовут ее, к примеру, «Ревельская конференция», желательно с эпитетом «судьбоносная». И, кстати, чтобы не умалить моего королевского достоинства, мы с тобой пойдем на эту встречу на «Дредноуте». Как говорят русские – себя показать и людей посмотреть. Ты уж не обижайся, Джеки, но так уж вышло, что на большее твое детище оказалось неспособно.

С момента детронизации князя Фердинанда прошло пять дней. В Софии отшумели вызванные этим поводом народные гуляния и отгремели дипломатические ноты ближних и дальних, не очень дружественных держав. Франция, Великобритания, Италия и даже Греция с Испанией – все были возмущены и требовали объяснений в меру фантазии жесткости своих антироссийских и антиболгарских позиций. Но больше всего отставка князя Фердинанда встревожила совсем не турецкого султана в Стамбуле (для него этот факт почти ничего не изменил). И самого султана Абдул-Гамида Второго, и его Великого Визиря Мехмед Ферид-пашу больше заботили брожения и неустройства во Фракии, Македонии и Албании, продолжительное время потрясавшие престарелую османскую державу. Это было смертельно опасно, особенно при том, что турецкие полицейские чиновники и армейские офицеры уже несколько месяцев не получали жалования. К тому же оружие к болгарским партизанам-четникам исправно поступало и при князе Фердинанде, как и русские офицеры-добровольцы. В Стамбуле прекрасно понимали, что любой болгарский политический деятель, кем бы он ни был, лишится головы сразу после того, как обрежет поддержку македонским революционерам. Этот поток можно было сделать больше или меньше, но совсем перекрыть его не представлялось возможным.