Война за Отечество - [3]

Мы всегда побеждаем.

Главное — побеждать.

Всегда.

Даже, если врагу покажется, что виктория за ним…

…Так что нужно выдержать и этот бой.

* * *

Мы пытались идти как можно быстрее, но раненые очень тормозили нас. Слава Богу, что хоть франков можно было здесь не особо опасаться — за речку им ещё предстояло перейти, но я не сомневался, что другие мосты защищались не хуже, чем наш.

…Шары франков буквально вкопали нас в наши же окопы, а подошедшая пехота добила бы нас окончательно, но я вовремя отдал приказ об отступлении. Нет, это не было трусостью, мы просто ничего не могли противопоставить противнику, и погибли бы без всякой пользы. Мы даже смогли сжечь два из четырёх шаров — сработала моя засада с мортирами, но их было просто-напросто больше, и мы отступили.

Правда, не забыв подорвать важный мост под ногами наступающих франков.

Но из полусотни бойцов, под моим командованием осталось лишь чуть больше дюжины. Из них, примерно, половина к тому же была ещё и ранена.

Теперь мы уходили на восток, в надежде прорваться к своим. Один из унтеров до службы в армии работал на почте в городе, и вспомнил, что около главпочтамта в небольшом ангаре должен стоять небольшой геликоптер фельдегерской службы. Так что, учитывая, что опыт вождения подобного аппарата у рекомого унтера был, мы рассчитывали по тихой смыться из города и сесть около какого-нибудь лесного массива.

Главное, чтобы геликоптер уцелел.

Большего нам сейчас и не надо было.

Так что сейчас мы бежали на восток, таща на себе носилки с ранеными и тихонько моля Бога, чтобы наш отчаянный план удался.

* * *

Знаете, так я скоро начну верить в истинные чудеса…

…Геликоптер был цел, хотя крышу ангара изрядно поковыряли случайный осколки, но специально по нему не били. В городе было гораздо больше других лакомых целей, чем достаточно неприметное трёхэтажное здание с несколькими пристроенными гаражами.

Так что сейчас мы, выставив нескольких часовых, распахнули двери ангара и осторожно выкатывали на свет божий небольшой почтовый геликоптер[10]. Со стороны летучая машинка производила впечатление скорее игрушки, чем серьёзного агрегата — наверное, всё дело было в миниатюрных размерах геликоптера.

…Теперь нас стало ещё меньше — не слишком близкий путь до главпочтамта одолели не все раненые — теперь в живых осталось ровно двенадцать человек.

Вечерний Кёниг был освещён зловещим багрово-алым светом от полыхающих по всему городу пожаров. Аэронефов[11] в небе, к великой нашей радости, почти что не было — все они были переброшены куда дальше на восток, ближе к постоянно перемещающейся линии фронта. Кое-где были ещё слышны звуки стрельбы и орудийной канонады — это добивали последние части русской армии, достаточно глупые и храбрые, чтобы вступить в бой с превосходящими силами врага.

Всего несколько часов назад мы сами были в таком же безнадёжном бою, а теперь уходим, бросаем наш город на растерзание врагу. Но мы просто не можем поступить иначе — будет ещё один город, ещё много городов и битв, и рано или поздно мы победим.

Мы просто не можем по-другому.

Мы можем проиграть битвы, но войну — никогда.

…После не слишком долгих мытарств, при помощи грубой силы шести человек и такой-то матери, мы выкатили коптер из ангара-гаража, развернули плоскости несущего винта, заправили машину и начали грузиться.

Маленький грузовой отсек этой стрекозы-переростка, лишь по недоразумению названной геликоптеров, едва-едва вместил нас всех. Просто он был рассчитан в основном на перевозку срочной почты, мелкогабаритных грузов и срочных гонцов фельдъегерской службы, но, ни в коем случае десанта. Одному Господу Богу известно, каких усилий нам стоило всем в нём разместиться.

…Немолодой уже, светловолосый унтер-офицер начал быстро переключать какие-то тумблеры и рычаги на приборной панели геликоптера. После этих манипуляций, моторчик коптера пару раз чихнул и завёлся, раскручивая несущий винт. Ротор начал вращаться всё быстрее и быстрее, свист и треск стал уже совершенно невыносимым, и пилот решил идти на взлёт.

Мотор взвыл с удвоенной силой, в его звуке появился какой-то надрыв — коптер начал понемногу отрываться от земли и медленно подниматься в воздух. Делал он это, правда, на редкость медленно и мог уже смело претендовать на звание не стрекозы, а летучей черепахи.

Зависнув на высоте примерно метра, коптер остановился намертво, и на приборной панели загорелась красная сигнальная лампочка. По всей видимости, был ещё и сигнал зуммера, но мы его попросту не услышали.

— Командир! — проорал пилот, перекрикивая шум работающего двигателя. — У нас значительный перегруз! Нужно избавиться от всего лишнего!

Я поколебался несколько секунд, принимая окончательное решение, а потом приказал:

— Всё лишнее — за борт! — я помолчал и добавил — И оружие тоже.

Солдаты мрачно посмотрели мне в глаза, но дверь распахнули и начали живо выбрасывать всё, что, собственно говоря, можно было выбросить. Особенно было жалко и рискованно было выбрасывать оружие, хотя его у нас почти и не было, но всё же…

Коптер с натугой поднял ещё на метр в воздух, и…опять завис.

Пилот вновь повернулся ко мне и прокричал, с болью глядя мне в глаза: