Война - [43]

Любо, дорого воевать с женщинами, они более воспитаны и более управляемы, им сказал «ко мне, становись», а они подошли и встали, без всяких там обсуждений.

Вот на полянку стали выезжать и развертываться конные воины врага, а потом как то со всех сторон уже в середине полянки показались несколько десятков германцев, вышли из леса, осмотрелись и поскакали к основному войску.

Полянка была небольшая всего то две сотни шагов и то что с леса в центре полянки кто то появился говорит о том, что это дозорные и они уже нашли наши завалы, а сейчас враг совет командармов устроит.

— Внимание стрелки — я поднял руку вверх — пройти пять десятков шагов, и начать метать болты в ворога, вперед.

Я отправил своих арбалетчиц вперед а сам пошел в лесок, где мирно стоял привязанный к дереву мой Быстроног. Все первый этап боя закончен и мы побили почти восемь десятков ворогов, практически без потерь. Есть убитые и раненые. Есть, я видел как оттаскивали воины Радомира своих убитых и раненых в кусты, но мало. Всех вместе меньше десятка.

И что самое интересное, пока арбалетчицы как в тире заряжали и стреляли, раз за разом, загоняя вражеских конников в лес пираты Радомира напяливали на себя трофейные брони. Вот же душонка то воровская, тут война, а им лишь бы пограбить. Перестрелка продолжалась долго, а потом мои воительницы вдруг повернулись и побежали к лесу.

— Князь болты кончились — крикнула командирша.

— Возьмите в мешках и вставайте во вторую линию за воинами Радомира.

Сам я восседал на своем полу-скакуне, полу-демоне. Для меня было важно то, что вот мы тут стоим всего сотня воинов, остальные две сотни пеших спрятаны в лесу, их так и не обнаружили, а еще за спинами стоит почти полторы сотни конных. Но враг нас не атакует, почему, может его я так напугал на своем чудо скакуне и в таком же странном одеянии, ведь доспеха на мне не видно, по верх доспеха одета куртка из медвежьей шерсти на шлеме голова, даже нижняя челюсть мишки к шлему придела и создается впечетление раскрытой пасти медведя. А конь так это вообще чудище, мои воины уже привыкли а вот германцы могли и испугаться.

А дальше начало происходить шоу, один германец слез с лошади, разделся по пояс, нацепил только пояс с мечем. Тело германца было все в каких то наколках. Я с далека куполов церквей и лица товарища Сталина не видел, но что то такое должно быть это точно. Потом другой воин перекинул веревку через ветку сосны, подвели коня, привязали конец веревки к шее коня, а на шею воину накинули петлю.

Я не мог понять, что это, а пираты Радомира начали шушукаться. Потом кто-то потянул коня за узду и он пошел вперед а воин в наколках медленно оторвался от земли и раскачиваясь как елочная игрушка повис на веревке, а вражеские воины на другом конце полянки завыли заунывную чукостскую песню с элементами горлового пения.

Жуть, конь бы шел и дальше, но веревка дошла вверх на максимум и безумец в наколках остановился упершись головой в ветку. Повисев так несколько минут воин раскрыл рот в обезумевшей улыбке и заорал — ВОооТАаааН.

— И чего это там происходит — спросил я стоявшего у моего стремени Радомира.

— Это их вожак себе путь из царства Вотата в царство Одина открывает.

— Какого Одина — не понял я — Один же норвежский бог, или как там их, о бог викингов.

— Не знаю я никаких викингов, брат — грустно произнес Радомир — по вере германцев, мы все живем в царстве Вотана, но есть возможность попасть в мир мертвых. Нужно чтобы конь Одина по имени Слейпнир вознес воина в небо и тогда воин покидает царство Вотана и попадает в царство Одина, а воин перешедший в царство Одина становится непобедимым, так как он находится на границе яви и сна, жизни и смерти, мира людей и мира богов.

— Сейчас тебе бросят вызов — сказал Радомир.

Вот оно, что подумал я, а говорили мухоморы жрали эти берсерки, какие на хрен мухоморы, тут блин один безумец полет ворона Одина симулирует.

Как только висевший на ветке идиот в наколках смог прокричать словов ВОТАН, то тут же стоявший рядом воин рубанул мечем по веревке и размалеванная груша вознесшегося Берсерка упала на землю. Вражескому воину помогли подняться, и посадили на коня, потом дали в руки два меча. Я наблюдал как этот недо-берсерк сидит на коне и лыбется, глазки безумца, изо рта вытекает слюна, вот он настоящий берсерк, и щитов не кусает и не кричит, просто сидит и лыбеться, он уже почти в Валгаге. На полянку медленно выехал всадник и что то начал кричать.

Я наклонился к Радомиру — можно узнать что орет этот германец.

— Можно конечно, есть у меня толмач — сказал Радомир — но и так понятно, он зовет тебя на поединок.

Пока звали толмача, я лихорадочно думал, вот же блин вот так тут на этой полянке умирать то не охота, а может с арбалета его подстрелить, если залпом лупануть, то кто не будь попадет, это точно. Но что то говорит мне, что тут все слишком серьезно. Они эти германцы на нас не нападают, потому что ждут какого то символического акта. Ну понятно какого, они ждут, когда их вождь могучий слуга Вотана или Одина, хрен в них разберешься, победит болотного варвара. А потом его воины, разоружат и повяжут в полон всех моих недо воинов. Интересно, а если я убью этого сидельца с кучей наколок, что германцы побросают оружие и сдадутся в плен, вряд ли. Тогда зачем мне это, я осмотрел лица своих воинов и понял, что попал. Вот теперь я все понял, это подстава, и я в эту подставу попался, вот если бы я напал на врага до ритуала, я мог бы побить вражеских воинов или сбежать, но теперь. Мои воины четко осознают, что это разборка двух вождей и чего это они должны влазить в чужую разборку и умирать, пусть вожди разбираются, пусть вожди свою кровь проливают. Вот откуда в этих поединках такой глубокий смысл.