Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923 - [104]

Заключение

Первая мировая война, несомненно, колоссальным образом отразилась на судьбах младотурок. Она поляризовала турецкое общество, оставив многочисленные шрамы и обиды, в то время как военные успехи противников порождали у младотурок постоянный страх окружения и уязвимости, содержавший элементы паранойи и ксенофобии. Более того, крах экономики, вызванный войной, а также преследования христиан младотурками завели в тупик промышленность и сельское хозяйство, что сказалось не только в экономической, но также и в социальной и политической сферах. Младотурки приобрели опыт управления страной главным образом в контексте мировой войны. Это имело несколько последствий для дальнейшего развития партии: по мере того как война и политика все теснее переплетались друг с другом, а язык власти насыщался военным жаргоном, партия постепенно превращалась в боевое братство. Более того, опыт войны привел к военизации политической культуры младотурецкого движения и оставил наследие, включавшее готовность к насилию, самовластному правлению, упрощенному судопроизводству и централизованной администрации.

Война продемонстрировала также, что военизированные группировки полезно держать «на скамейке запасных» и прибегать к их услугам в кризисные периоды. Локальное этническое сопротивление правлению младотурок, оказанное армянами в Ване (1915), греками в Понте (1920), черкесами и албанцами в Южной Мармаре (1920), курдами-суннитами в Диярбакыре (1925) и курдами-шиитами в Дерсиме (1937), подавлялось посредством военизированного насилия. Кроме того, решительный отказ Турции от признания парижских мирных соглашений в межвоенный период позволил ей завоевать уважение и восхищение со стороны других изгоев послевоенного строя — таких как Венгрия и, безусловно, Германия^{663}.

В долгосрочном плане военизированное насилие в кризисные эпохи стало в Турции традицией, проверенной временем. Курдское националистическое движение, подавлявшееся с 1920-х годов, возродилось в 1950-х и вышло на важный этап после основания Курдской рабочей партии. 15 августа 1984 года она объявила войну Турецкому государству, после чего местные стычки переросли в полномасштабную партизанскую войну, которая продолжалась 13 лет и унесла жизни более 40 тысяч человек^{664}. Глубокое разочарование в результатах военных действий, охватившее турецкую военную элиту, привело к формированию экстралегальных военизированных частей, проводивших в 1994 и 1995 годах антиповстанческие операции и тактику выжженной земли. Этот поощрявшийся государством террор привел к опустошению более 3 тысяч сел и к появлению миллионов внутренних беженцев^{665}. Такое поразительное сходство с конфликтами, происходившими до, во время и после Первой мировой войны, поднимает вопрос о преемственности политической культуры, а также о геополитической ситуации, сложившейся после Первой мировой войны. Средоточием главных политических вызовов, с которыми сталкивалось Турецкое государство, продолжало оставаться восточное приграничье, место проживания двух важнейших этнических групп, не получивших своего места в национальном государстве, — армян и курдов, стремящихся привлечь внимание мирового сообщества к своей истории. Наследие эпохи младотурок по-прежнему омрачает отношения между этими группами.

XI. Юлия Айхенберг ИЗ СОЛДАТ — В ШТАТСКИЕ, ИЗ ШТАТСКИХ — В СОЛДАТЫ: ПОЛЬША И ИРЛАНДИЯ ПОСЛЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ [72]

Введение

Вудро Вильсон прославился своим заявлением о том, что с окончанием Первой мировой войны начинается эпоха национального самоопределения^{666}. Впрочем, политическая реальность оказалась более сложной. Как Ирландия, так и Польша после Первой мировой войны получили независимость. Хотя процесс ее обретения в этих двух странах шел разными путями, толчком к нему послужили сходные обстоятельства: независимость стала возможной благодаря тому, что империи, подчинившие себе эти страны, в результате войны либо полностью развалились (Габсбургская и Российская империи), либо серьезно пострадали (Германия, Великобритания). Однако обещания Вильсона по-разному отразились на судьбе обеих стран. «14 пунктов» Вильсона предусматривали создание свободного Польского государства, тем самым сделав его неизбежной деталью послевоенного порядка. Польское государство постепенно возникало из хаоса, охватившего Россию, Германию и Австро-Венгрию, хотя укрепление центральной власти и установление государственной монополии на применение силы требовали времени. С другой стороны, ирландцам пришлось убедиться в тщетности своих надежд: если национальное самоопределение приветствовалось тогда, когда речь шла о территориях побежденных Центральных держав, то к регионам и народам, находившимся под властью держав-победительниц, подходили с иной меркой.

Ирландия и Польша превратились в две важнейшие арены «войны после войны»^{667}. Перемирие 11 ноября не означало окончания военных действий. Обретение Польшей независимости повлекло за собой новые сражения, связанные с обороной — и расширением — новых польских границ. В Ирландии движение за независимость, не получившее обещанного Вильсоном и преданное на Парижской мирной конференции, вдохнуло новые силы в Ирландскую республиканскую армию (ИРА), бросило вызов британским королевским войскам, начало освободительную войну и частично покончило с британской гегемонией в Ирландии, хотя условия независимости стали предметом дальнейшей борьбы