Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - [105]

Потеря Беатрис и Габриель кое-чему научила французских командиров. Один из этих уроков заключался в том, что контратака может увенчаться успехом, если будет начата сразу, до того, как противник успеет закрепиться на захваченных им опорных пунктах. Вскоре после полуночи смешанная группа, состоявшая из парашютистов иностранного легиона, марокканцев и французов (всех тех, кого коммунистам удалось выбить из Элиан 2), устремилась на врага и сумела вернуть половину утраченной ранее позиции. Не вполне ясно, кто приказал провести контратаку. Это мог сделать лейтенант Люккиани, командир парашютной роты, ранее отступившей с Элиан 2. Возможно, приказ отдал батальонный шеф Никольс, возглавлявший оборону Элиан 2, или же Бижар, находившийся на Элиан 4 и никогда не колебавшийся, когда ему приходилось вступать в бой самому. В любом случае Бижар поддержал ответную атаку Люккиани на Элиан 2, послав лейтенанту одну из своих рот с Элиан 4. Несмотря на то что французам удалось временно вернуть большую часть Элиан 2, в целом обстановка на пяти восточных возвышенностях для них складывалась незавидная. Они лишились Доминик 1, Доминик 1 и Элиан 1, а эти позиции, особенно Доминик 2, доминировали над французскими оборонительными рубежами к востоку от реки. Поэтому Ланглэ решил во второй половине дня 31 марта контратаковать противника на Доминик 2 и Элиан 1.8-му ВРС предстояло наступать на Доминик 2, а 6-му ВРС, усиленному подразделениями 5-го BPVN, – на Элиап 1. Контратака должна была стать самым важным делом почти для всех бойцов гарнизона, еще сохранивших способность сражаться.

Акция началась в 13.30. После ожесточенной борьбы 8-й ВРС отбил у противника Доминик 2, а 6-й ВРС вместе с вьетнамскими парашютистами овладел Элиан 1. Однако эти успехи французских частей оказались недолговечными. Вьетминьцы, не желавшие смиряться с неудачей, готовились вновь штурмовать высоты, а у утомленных боем французов уже не осталось подкреплений.

Вскоре после 15 часов Бижар, руководивший всеми участвовавшими в контратаке силами, сказал командиру 8-го ВРС, что помощи не будет, и если он не сможет удержать Доминик 2 имеющимися силами, то пусть потихоньку отходит. В 15.30 8-й ВРС начал отступать с Доминик 2. Поскольку с оставлением Доминик 2 открывался фланг Элиан 1,6-й ВРС и 5-й BPVN, в свою очередь, отошли к Элиап 4. Первоначальные достижения обратились в прах.

По замыслу Ланглэ, 3-й батальон 3-го пехотного полка Иностранного легиона и несколько танков должны были утром 31 марта подтянуться из Изабель и поддержать контратаку, проводимую после полудня. Ничего не вышло. Легионеры и танкисты, встреченные к северу от Изабель 57-м полком 304-й дивизии Вьетминя, были вынуждены вернуться на свой опорный пункт, потеряв пятнадцать человек убитыми и пятьдесят ранеными. В результате Ланглэ лишился последних резервов и понял, что форт Изабель теперь полностью отрезан от центра.

В 11.30 31 марта французские командиры уже знали, что батальон Иностранного легиона в Изабель не сможет прорваться и поддержать контратаки на Доминик 2 и Элиан 1, и все же отдали приказ о начале акции. Они ожидали, что Коньи пришлет им парашютный батальон. Такая надежда на то, что в последний момент к ним придет помощь с неба, лучше, чем что-либо еще, характеризует отчаяние французов.

С этими не прибывшими подкреплениями связана странная история. В начале вечера 30 марта Кастри попросил штаб Коньи прислать 31 марта в помощь осажденному гарнизону еще один воздушно-десантный батальон. Ему отказали, но форма отказа все же оставляла надежду на то, что позднее решение будет пересмотрено. Однако ничего подобного не произошло. Причины же того, что случилось, показались бы любому американскому офицеру просто невероятными.

История берет свое начало в Сайгоне во второй половине дня 30 марта, когда Наварр прочитал подробное донесение о потере восточных позиций. Около 17.00 главнокомандующий решил отправиться в Ханой и лично обсудить положение с Коньи. В Ханой Наварр прибыл в 01.45 31 марта – усталый, полусонный и раздраженный. Встречал главнокомандующего начальник штаба Коньи полковник Бастиани. Он извинился за отсутствие генерала, сказав, что тот так утомился событиями истекшего дня, что лег спать. Наварр молча сел в машину и поехал в штаб Коньи, где офицеры ввели главнокомандующего в курс дела‹25›.

Наварр, по-видимому, так и не ложился. В 04.00 31 марта он послал за Коньи, но адъютант сказал, что генерал не велел будить его. После такого ответа Наварр, как можно предположить, принял руководство штабом Коньи на себя. Они вместе с Бастиани разработали набор подробных инструкций для Кастри. К сожалению, Наварр не отдал распоряжения относительно отправки парашютного батальона, ожидавшего команды в аэропорту Гиа-Лам около Ханоя.

Такова версия событий утра 31 марта у Руа. Однако он известен как апологет Коньи. У Фэлла свое видение ситуации – куда менее выигрышное для командующего войсками в дельте. Исследователь уверяет, что Коньи не спал, а присутствовал на “дружеской вечеринке”, почему и не встретил Наварра‹26›. В любом случае Коньи не явился ни на летное поле, ни на штабное совещание. И то и другое – нарушение законов военной этики и протокола.