Война вампиров - [19]

— Неужто я очутился на необитаемой планете?! — с отчаянием воскликнул юноша. — Если так, мне незачем дорожить своей жизнью! Я обречен потерять человеческий облик в этом запустении!

Роберту хотелось кричать от безысходности.

— Да будут прокляты мечтатели и безумцы, которые думают, что на иных планетах есть разумная жизнь и полно всяких чудес! Теперь я понял: любой уголок Вселенной похож один на другой! Ничто не ново в этом мире, и за пределами Солнечной системы, увы, тоже! Я наказан за свою непомерную гордыню… Я сдохну тут, как прокаженный, в полном одиночестве и отчаянии… Я никогда больше не увижу своих друзей и не порадуюсь жизни…

И РАДОСТЬ УБИВАЕТ…

А сейчас, милейший читатель, нам с вами пора вернуться на Землю, хотя и не столь быстро, как Роберт достиг поверхности Марса, ибо у нас, в отличие от него, нет столь опытных духовных наставников и чудесного прибора, с помощью которого брамин концентрировал в пучок психическую энергию множества отдельных людей.

Ральф постепенно привыкал к отсутствию своего друга, что, впрочем, вполне естественно, однако и его исчезновение, и таинственная записка оставили в памяти Ральфа глубокий след, потрясли своей необъяснимостью, и он постоянно об этом думал, хотя, по просьбе Роберта, не предпринимал никаких попыток разыскать его.

Ральф гнал от себя надоедливые мысли, но они возвращались снова и снова, не давая покоя. Иногда по ночам он просыпался от ощущения, что Роберт где-то совсем рядам и глядит на него с глубоким укором.

Кошмар повторялся настолько часто, что в один прекрасный день Ральф снова отправился к старому дому на Ярмут-стрит.

Под действием дождя и ветра дом ветшал буквально на глазах.

От въездных ворот отваливались целые куски, навесы отпали и держались только на гвоздях, замки исчезли. Их наверняка снял и продал какой-нибудь ночной бродяга.

Поэтому Ральф смог свободно войти во двор, заросший заячьей капустой, матерым чертополохом и калужницей, которая так любит расти среди развалин. Немного погодя Питчер обследовал старинное здание сверху донизу, но нигде не обнаружил следов друга.

При этом он не единожды рисковал сломать себе шею на трухлявых переломанных лестницах или свалиться вниз сквозь дыру в обвалившемся потолке. Еще немного, и здесь останутся лишь толстые стены и каминные остовы с массивными гербами времен королевы Елизаветы или Анны. Потом явятся какой-нибудь спекулянт, паровые насосы, автомобили и каменщики со своими заступами, которые вместо этих развалин возведут доходный дом в несколько десятков этажей, где будет электричество, лифты и центральное отопление.

Так размышлял Ральф, медленно спускаясь по центральной лестнице с коваными железными перилами. Вдруг он заметил на древних ступеньках какой-то блестящий предмет и остановился. Нагнувшись, молодой человек увидел опал величиной с небольшое бобовое зерно.

— Цена ему, конечно, невелика, от силы кроны полторы, если продать, — пробормотал он, — а купить можно и вовсе за пару соверенов…

Вдруг Ральф запнулся и, внезапно побледнев, принялся разглядывать драгоценный камень, мерцавший всеми цветами радуги.

Сомнений больше не оставалось! Это была булавка для галстука, принадлежавшая Роберту!

— Его заманили сюда обманом и прикончили! — с гневом и печалью воскликнул Питчер. — Да нет же, этого не может быть! — возразил он сам себе мгновение спустя. — Как же тогда объяснить появление в моей спальне загадочного письма? Кто другой мог его написать?

Ральф покинул Ярмут-стрит сильно взволнованный и целый вечер ломал голову над новой загадкой. Наконец он нашел решение настолько простое, что принялся упрекать себя, как не додумался до этого раньше.

Наутро Питчер пошел в агентство по продаже недвижимости и после долгой волокиты наконец установил, что это здание на Ярмут-стрит после почти вековой тяжбы между английскими претендентами и наследниками из Индии вот уже несколько месяцев назад перешло в собственность индийского священнослужителя по имени Ардавена.

Он пользовался большим авторитетом среди своих соотечественников как по причине мудрости, так и из-за огромного богатства.

Это была первая зацепочка, первый след!

Ральф решил продолжать поиски и, воспользовавшись протекцией своего друга, знаменитого профессора-зоолога, отправил английскому резиденту в провинции Келамбр длинное письмо, в котором просил сообщить как можно больше подробностей о брамине по имени Ардавена, а также выяснить, не живет ли в тамошнем монастыре молодой инженер-француз.

Следует добавить, что к тому времени финансовое положение Ральфа значительно улучшилось: во время одной из последних экспедиций удача улыбнулась ему. Ральф обнаружил богатый клад, и это позволило ему оставить менее прибыльные занятия.

Теперь вместо набивки чучел бульдогов, лис и попугаев он мог полностью посвятить себя изучению естественной истории и сделал в этой области много оригинальных открытий.

Он уже подписывал своим именем серьезные научные статьи, которые прежде вынужден был продавать известным ученым, а те, благодаря ему, зарабатывали себе славу и состояние.

Постепенно Ральф снискал себе известность среди действительно образованных людей, которыми владела бескорыстная любовь к науке.