Война - [17]

Вопросов и проблем было великое множество. Вчера, например, Николай Иванович сообщил мне, что от военно-морского агента в Японии капитана Русина пришли сведения о том, что в конце июля из Сасебо ушел британский пароход с группой японских морских офицеров и унтер-офицеров, входивших ранее в экипажи устаревших броненосцев «Фусо» и «Чин-Иен», а за ним – еще один с такими же пассажирами. Это позволяет предположить, что англичане начали передачу Японии броненосцев типа «Маджестик» с целью формирования второго полноценного броненосного отряда.

Активизировалась японская разведка. Нехватка русских строителей и массовое привлечение к строительным работам китайцев удручающе сказывались на секретности. Для большинства русских китайцы, корейцы и японцы были на одно лицо. В январе этого года пара курсантов из первого выпуска Аналитического центра, которых направили в общей группе к Тифонтаю, по прибытии во Владивосток для проверки полученной информации обнаружили, что на полуострове Назимова в отвесной скале, на которой располагались две береговые батареи, сделаны замаскированные выемки, позволяющие незаметно подняться к укреплениям.

Лаз уничтожили, но блокировать шпионскую деятельность просто не хватало сил и опыта. Тем более значительную долю населения крепости составляли китайцы, корейцы и японцы, а контрразведчиков и жандармов кот наплакал. Проведение ревизии данной работы во Владивостоке, а потом в Порт-Артуре также было одной из задач, нарезанных мне императором.

Так что, поучаствовав в испытаниях бронепоезда, а также ознакомившись с наработками Колобова по созданию передвижной железнодорожной батареи из четырех шестидюймовок Канэ, на следующий день я отбыл во Владик.

Прибыв в город, смог найти место только в гостинице «Дальний Восток». Мест в «Тихом океане» и «Золотом Роге», несмотря на кусачие цены, просто не было. На следующее утро посетил почтамт, где на мое имя была корреспонденция от курсанта-агента Маклера, который последние полгода занимался посредническими операциями с недвижимостью. Ему я заранее из Хабаровска отправил телеграмму о своем прибытии, разумеется, в шифрованном виде. Его ответ также был закодирован.

Установленный порядок в российской армии, когда офицеру практически всегда предписывалось носить форму, приводил к определенным ограничениям. Поэтому необходима была конспиративная квартира, где я мог бы принять новую личину. Не обо всех моих делах должны были знать официальные службы.

Переодевшись на квартире в подготовленное агентом партикулярное платье, отправился на место встречи в общественные бани Антипаса, которые являлись своеобразным развлекательным центром Владивостока, где помимо самих бань можно было посмотреть восточные танцы, исполняемые китайскими и корейскими танцовщицами.

После парной, помывки и массажа расположился в небольшом отдельном кабинете, откуда была видна что-то типа танцевальной площадки, на которой под восточную музыку танцевали девушки в китайской одежде, заказал чаю. Распорядительный слуга принес заварной чайник с чашкой, ловко налил чая и удалился.

Я, достав часы, откинул крышку и посмотрел на циферблат. Маклер задерживался. Положив часы в карман и отодвинув в сторону чашку, задумался. Что-то не нравилась мне сложившаяся ситуация, а больше мое физическое состояние. Сознание как-то плыло, и по всему телу накатывала слабость, сковывая движения.

«Черт, что же это такое?! – пронеслось в голове, и я откровенно запаниковал. – Неужели шуточки в стиле Ли Джунг Хи?!»

Во время массажа я почувствовал несколько более сильных точечных нажатий рядом с позвоночником, но не придал этому значения. Тем более что после процедуры спокойно помылся, оделся и дошел до кабинета. Да и массировал меня мужик с явно рязанской физиономией и шикарной бородой.

Между тем сознание ускользало. Я попытался встать, но ни ноги, ни руки меня не слушались. Хотел крикнуть, но горло охватил какой-то спазм. Попытался схватиться за край скатерти и упасть со стула. Но тело меня не слушалось.

«Попался, гвардии подполковник», – это была последняя мысль, прежде чем я провалился в темноту.

Сознание всплывало какими-то отрывками. Шершавый язык, вздох, который наждаком прошелся по легким. Взгляд не хотел фокусироваться, а слезы текли сами собой.

– Вижу, господин полковник, приходите в себя, – услышал я на чисто русском языке. – Поздравляю с возвращением в этот мир.

Прошло еще какое-то время, прежде чем я смог рассмотреть, где нахожусь, и более-менее прийти в себя. Обстановка явно не радовала. Какая-то комната с саманными стенами без окон, земляным полом, без потолка и с крышей из соломы. Стол, на котором стоял подсвечник с тремя горящими свечами, дававшими рассеянный свет. Я попытался на них сфокусировать взгляд, но слезы этого не позволили сделать.

– Минут через пять придете в себя, – вновь услышал я где-то сбоку. – У вас сильный организм.

Я отрешился от всего и попытался глубоко вздохнуть. Где-то с третьей или четвертой попытки мне это удалось.

– Удивлен, – вновь услышал я. – Впервые вижу гайдзина, умеющего правильно дышать.

Ушло где-то минуты три, а может быть, и больше, пока я окончательно пришел в себя и смог как следует осмотреться. Полученная картина и ощущения не радовали. Я сидел на стуле посередине небольшой комнаты, ноги мои были привязаны к его передним ножкам, руки были связаны за спинкой, но очень грамотно, чтобы не нарушить кровоток. На столе кроме подсвечника со свечами на полотенце был заботливо разложен набор инструментов, который можно было бы назвать медицинским, но я не стал себя успокаивать похожестью.