Война в Малой Азии в 1877 году - [20]

Для решения всех этих вопросов и предположений необходим был приезд великого князя главнокомандующего; но приезд этот задерживался восстанием в Абхазии, все более и более разгоравшимся, и волнениями в других частях Кавказа. Полковнику Комарову послано было приказание отступить в Ардаган, куда он и выступил 25 мая; а из Александрополя, как можно скорее, потребована была осадная артиллерия. Все это служило признаками, что саганлугская экспедиция на время отложена, что решено прежде разделаться с Карсом. По господствовавшему, однако, в лагере убеждению, такая разделка не могла нас задержать надолго. Для взятия Карса, по мнению многих, было необходимо: 1) устройство осадных батарей, для чего считалось достаточным одной ночи; 2) три дня усиленной, непрерывной бомбардировки и, наконец, штурм одного или двух укреплений. Из остальных, полагали, перепуганные турки сами побегут, да и карсские жители их выгонят... Мы мерили, таким образом, на ардаганский аршин!..

26 мая состоялся приезд августейшего главнокомандующего в лагерь при селении Мацра. Приближение этой минуты чувствовалось уже за несколько дней. Генерал- адъютант Лорис-Меликов, оставив отряд Геймана в Аравартане, вернулся в наш северный лагерь. На особо отведенном и тщательно убранном от камней месте, в центре лагеря, раскинулись палатки Главной квартиры. На первой линейке, в середине, одиноко стояла ставка главнокомандующего; с боков, на некотором расстоянии, и сзади ее протянулись палатки чинов Главной квартиры и свиты. В последнем ряду раскинут продолговатый столовый шатер. Далее опять стояли палатки, назначенные для прислуги, за ними шли коновязи лошадей Главной квартиры и, наконец, бивуак конвоя.

Установка и устройство Главной квартиры служили немалым развлечением для нашего лагеря в эти дни застоя в военных действиях. Кто не призван был сам хлопотать, тот ограничивался осмотром того городка, который с виду имело помещение Главной квартиры; кто не мог сделать осмотра, тот ограничивался наблюдениями издали или расспросом других. Войска приготовлялись к возможно торжественной встрече главнокомандующего. Лагерь чистился и прибирался. Комендант, казалось, удвоился и был в движении, более нежели когда-нибудь. Кое-где учреждены были новые караулы, чтоб лишний люд не шатался и установленный наружный порядок не был нарушен. Наконец, после обеда 26 мая все было готово к приему августейшего главнокомандующего. За исключением дежурных частей, батальоны 39-й пехотной дивизии под ружьем, с распущенными знаменами и музыкой, в лагерной парадной форме заняли свои места, еще с утра обозначенные желнерами. Углом от пехоты стояли артиллерийские роты. Несколько раз заблаговременно прорепетированный, почетный караул от Бакинского полка со знаменем и музыкой вытянулся в струнку около походной церкви, у входа которой ожидало военное духовенство в облачении. Начальство, в мундирах, лентах и шарфах, готовилось сесть на лошадей. Штабные и свободные от службы офицеры, главные военные медики и чиновники военных управлений в парадной форме вытянулись в длинную линию около почетного караула. Словом, наш военный лагерь превратился на минуту в своего рода Царицын луг.

С наблюдательного поста впереди лагеря уже верст за пять виднелось приближение экипажей Главной квартиры, окруженных казаками. Спустившись в небольшую балку, бывшую впереди лагеря, экипажи остановились. Великий князь главнокомандующий сел на коня и в сопровождении свиты направился к лагерю. Взвились сигнальные ракеты, на передовой линейке выстроились караулы и забили барабаны. Корпусный командир со свитой поскакал навстречу. Не сходя с лошади, августейший главнокомандующий обнял и поцеловал генерал-адъютанта Лорис-Меликова. Далее, с обнаженной саблей и почетным рапортом, лихо подскакал генерал Девель, командовавший парадом, и скоро оглушительное «ура» и торжественные звуки музыки огласили лагерь: главнокомандующий объезжал войска. Проскакав по фронту, главнокомандующий еще раз объехал войска, чтоб благодарить каждую отдельную часть за недавние военные подвиги. Затем он зашел в церковь, а после этого принял почетный караул. По окончании парада все разошлись, довольные приветливостью и похвалами великого князя и надеждой на решительные действия. По окончании торжественной встречи опять приходилось вспомнить о турках, о войне, о Карсе, укрепления которого уж мы довольно долго созерцали то с той, то с другой стороны.

Вечер и следующий день прошли частью в отдыхе, частью в совещаниях начальства. Вероятным последствием этих совещаний следует считать, что второй бригаде 39-й пехотной дивизии под начальством генерала Ореуса приказано было перейти на левую сторону Карс-чая и расположиться на несколько выдвинутой позиции, впереди Бердых-чая и селения Мелик-кев.

28 мая главнокомандующий ездил в лагерь генерала Геймана. Путь лежал по западной стороне карсских укреплений, через Чалгаурские горы. Этот путь мне пришлось совершить уже второй раз; теперь мы ехали по значительно улучшенной и разработанной дороге, на всем протяжении которой нас встречали различные части кавалерии. Тут я впервые имел удовольствие видеть нижегородцев и северцев, а в аравартанском лагере — знаменитые полки кавказской гренадерской дивизии, с которыми пришлось потом переживать столько радостей и горя. В аравартанском лагере повторилась встреча, устроенная 26 мая в Мацре. Во время нашего отдыха и обеда со стороны северных и восточных укреплений Карса слышались довольно частые орудийные выстрелы. Возвратившись, мы узнали, что лагерь генерала Ореуса у Мелик-кева был засыпан турецкими гранатами. Незаметно выдвинув полевую батарею из Мухлиса, турки открыли по нашему лагерю учащенную пальбу. По счастью, особых потерь этот сюрприз не причинил отряду генерала Ореуса. Несмотря на гранаты, батальоны собрались без всякого переполоха, а батареи быстро выдвинулись и прогнали непрошенных гостей. Между тем на правом, противоположном берегу Карс-чая значительное число турецких батальонов вышли из-за укреплений Карадага и Араб-Табии и двинулись против лагеря при селении Мацра. В это время генерал Девель, инженеры и артиллерийские офицеры производили рекогносцировку, выбирая места для будущих осадных батарей. Генерал Девель, заметив решительное наступление турок, вызвал остававшуюся в лагере первую бригаду своей дивизии. Как только показались наши батальоны, турки не замедлили повернуть назад. Все дело кончилось одной тревогой.