В штате нашего посольства на Венере было сто восемь сотрудников. Эта цифра всегда вызывала протест у венерян, требовавших сократить ее вдвое. Но посол был непреклонен. Он хорошо знал, для чего ему нужны лишние шестьдесят сотрудников. Знали это и венеряне. На иерархической лестнице я занимал десятую или одиннадцатую ступеньку, исполняя консульские обязанности, и, кроме того, был ответственным за моральное состояние персонала. А последнее означало, что я определял программы передач внутреннего телевидения посольства, самолично отбирал коммерческую рекламу, короче, неусыпно следил за тем, чтобы остальные сто семь сотрудников никоим образом не подцепили здесь консервационистскую заразу. Впрочем, все эти обязанности не отнимали у меня много времени. Для работы в посольстве люди подбирались самым тщательным образом. Большинство из нас были давними работниками Агентства, а те, кого набрали со стороны, были вполне надежными и проверенными сторонниками наших идей. Правда среди молодых кое-кто пытался чрезмерным энтузиазмом выразить свою лояльность фирме. Были и неприятные инциденты. Например, пару недель назад двое морских пехотинцев из посольской охраны, вопреки запрету, применили личное оружие и прямой наводкой выпустили заряд рекламы прямо на сетчатку глаза трем аборигенам. Венерянам это не понравилось, пришлось ребят наказать — домашний арест с последующей отправкой на Землю. На брифинге, разумеется, молодежи не было, здесь собрались двадцать пять руководящих сотрудников нашего посольства. Я постарался сохранить свободным стул возле себя для Митци, которая, как всегда, пришла позже всех. Войдя, она бросила взгляд на мрачного Гэя Лопеса, сидевшего у окна, пожала плечами и села на стул рядом со мной, готовая тут же включиться в оживленную беседу.
— Доброе утро, Митци, — ворчливо приветствовал ее шеф протокольного отдела и снова продолжил прерванный рассказ:
— У меня тоже был автомобиль с ручным управлением. Ничего хорошего. Руки всегда заняты…
— Надо только наловчиться, Роджер, — сказал я, — Если попадешь в пробку, одной рукой можешь рулить, а другой — сигналить…
— Сигналить? — возмущенно уставился он на меня.
— Как давно ты был за рулем, Тент? — язвительно бросила в мою сторону шифровальщица посольства и, наклонившись через колени Митци к шефу протокола, доверительно посоветовала:
— Попробуйте марку «Вайлер», Роджер. Никаких переключений передачи, никаких педалей, просто перебираешь ногами по тротуару, и дело с концом.
Роджер насмешливо посмотрел на нее.
— А если надо затормозить? Так и ноги переломаешь… Нет, лучше педальной машины нет…
Но вдруг выражение его лица изменилось.
— Идут, — проворчал он недовольно и всем корпусом повернулся к двери, чтобы приветствовать начальство.
Наш посол на Венере, импозантный мужчина с курчавой с проседью темной шевелюрой и уверенным, несколько ироничным выражением лица, был олицетворением всех рекламируемых нами качеств профессионала — компетентность, доброжелательность, нужная для скепсиса. На Земле он работал в средствах информации.
Он не был сотрудником нашего Агентства, ибо назначения на пост посла осуществлялись в порядке ротации, а на этот раз, увы, был не наш черед. Но хотя он был человеком со стороны, мне он нравился, я уважаю настоящих профессионалов. Во всяком случае, он умел проводить совещания.
Первым получил слово советник посольства, доложивший об очередной критической ситуации, возникшей за эту неделю.
— Венеряне снова вручили ноту, — начал он, нервно ломая руки, — На этот раз по поводу наших действий на Гиперионе. Они утверждают, что мы нарушаем права человека на этой планете, запрещая рабочим газовых промыслов самим решать, какие средства информации им нужны. Вы понимаете, что это значит?
Как не понять? Поэтому многие не смогли удержаться от негодующих возгласов типа: «Какая наглость!» «Типичная самоуверенность невежд!» и тому подобное.
На Луне Гиперион добывался гелий. Работало там всего каких-нибудь пять тысяч человек и количество добываемого там газа не могло как-то серьезно повлиять на наши торговые сделки. Но это был вопрос принципа — мы не намерены были уступать свои права на рекламу. Хватит нам одной Венеры.
Посол был настроен самым решительным образом не поступаться принципами.
— Ноту не принимать! — ледяным голосом сказал он. — Не их дело соваться туда, куда не следует. И вообще, кто вам разрешил принять ноту, Говард?
— Не мог же я ее отклонить, не читая, — плакался советник.
Взгляд, которым его измерил посол, не сулил бедняге ничего хорошего. Но посол, как истый дипломат, повернувшись к нам, расплылся в улыбке и приступил к следующему вопросу.
— Друзья, вам всем известно, что на орбите Венеры вот уже десять дней находится прибывший с Земли межпланетный лайнер. В любую минуту он готов послать на Венеру ракету. Я уже разговаривал с капитаном. У него для нас новости, как веселые, так и грустные. Веселые — это ансамбль народных танцев, дискогруппа и черное шоу. Нам также доставлено десять тонн различного груза: Кофиест, регенерированное мясо, кассеты с новой рекламой, впрочем, все, что мы с вами заказывали.
