Война технологий - [3]

– Я бы предпочел жить в домике на берегу реки, ловить рыбу и выращивать для себя хлеб, – сказал толстяк.

– Это нереально. Не мы двигаем прогресс, он двигает сам себя.

– Вы не боитесь лететь? – спросил толстяк.

– Нет, я ведь застраховался.

– Ха-ха. А если честно?

– Я летал уже сто раз. Это все не так уж страшно, на самом деле. Из тысяч самолетов разбивается один. Почему это должен быть именно твой самолет?

– А нипочему, вот почему, – ответил толстяк и замолчал, глядя в окно.

Последние его слова были кодовой фразой, о чем сам толстяк, скорее всего, не догадывался. Как только он войдет в самолет, включится система, активирующая нервные окончания его мочевого пузыря, и толстяк отправится в уборную. Уборная считается личным пространством, и там отключены системы слежения. Рахман последует за ним.

Вагончик поднимался. Величественная панорама вокруг них могла бы вдохновить кого-нибудь из поэтов прошлых веков. Миллионы тонн мертвой материи, преобразованной настолько, что она уже перестала быть мертвой. Казалось, что пространство живет; оно дышит, перемещается, вздрагивает и растет. Несколько мощных машин, напряглись, расправили свои тела и заскользили к взлетным полосам, закрученных как спиральные ветви галактик. Еще несколько минут – и кольцевой генератор магнитного поля, расположенный под всей площадью аэропорта, выплюнет их в атмосферу с той же легкостью, с которой ребенок выплевывает вишневую косточку.

Вагончик приблизился к борту самолета с огромной, видимой издалека, надписью 4446И. Именно четыре тысячи четыреста сорок шестой Рахман собирался взорвать сегодня. Он был профессионалом в своем деле, что, собственно говоря, значило немного: никакой профессионал не справился бы с технологией защиты, если бы за ним не стояла не менее мощная технология нападения. От самого Рахмана мало что зависело. Даже если бы он в последний момент передумал выполнять задание, два миллиарда нанороботов в его теле сумели бы довести работу до конца.

* * *

Максим расположился в кресле у самого окна. Надя сидела рядом, стараясь смотреть в другую сторону.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – предложил он.

– О чем?

– О тебе. Обо мне. Как ты жила все это время? Почему ты обо мне вспомнила? Почему я, а не другой?

– Не знаю. Я сразу вспомнила о тебе. Представляешь, я открываю баночку кофе с рекламной акцией на этикетке, а там внутри под крышечкой такая видеокартинка. Девушка улыбается мне и говорит, что я выиграла поездку для двоих, и не куда-нибудь, а на Новые Сейшелы. Там сейчас самые модные пляжи на планете.

– Я знаю. Видел в Гипернете.

– Поездка на двоих, но у меня не с кем ехать. Сестра не считается, я с ней крепко поссорилась. И кто же едет в такую поездку с сестрой? Для этого нужен молодой человек. Вот я и вспомнила о тебе. Как случилось, что у тебя до сих пор никого нет? Только не говори, что ты все время помнил обо мне, я не поверю.

– Не все время, но помнил.

– Спасибо. Когда ты в последний раз был на море?

– Я никогда не был на море, – ответил Максим. – Как-то не пришлось. Теперь побываю. Да еще с такой девушкой. Все наши ребята будут завидовать, когда покажу фотографии.

– Тебе понравится море. Я люблю море, потому что оно настоящее. Все это вокруг нас, – она вяло повела рукой, – это все не то. А настоящее – это море, лес или пустыня. Или горы, например.

– Я понимаю.

– Кем ты работаешь? – спросила она.

– Инструктор по самообороне.

– Ты же никогда не любил драться.

– Это не драка, это спорт. И интересная работа. Очень тяжелая физически. И полезный жизненный навык.

– Бесполезный, – возразила она. – От кого ты собираешься обороняться? Сейчас, когда полицейские спутники извели последних хулиганов? Преступности на улицах больше нет. Если бы, например, здесь появились террористы, ты бы сумел с ними справиться?

– Это бы зависело от уровня их подготовки, – ответил Максим. – И от того оружия, которое у них будет.

* * *

Все произошло так, как он и предполагал. Как только толстяк вошел в самолет, он сразу же поспешил в уборную. Рахман пошел за ним. Он вошел в ту же кабинку.

– Что вы себе по… – начал толстяк и вдруг замер с отвисшей челюстью.

Рахман придержал его обмякшее тело и осторожно посадил на унитаз. Как только их глаза встретились, нанороботы в теле толстяка отключили часть мозга. Когда все закончится, он ничего не будет помнить. Впрочем, в любом случае ему осталось жить не больше часа. Самолет будет взорван до того, как выйдет на орбиту.

Рахман открыл рот толстяка и по очереди надавил на все зубы верхней челюсти. Так и есть: один из боковых зубов сидел неплотно. Он выдернул этот зуб и достал из портфеля короткую иглу, похожую на гвоздь. Затем коротким сильным движением вогнал иглу во впадину в верхней челюсти толстяка. Мягкое тело вздрогнуло и начало сползать в сторону. Рахман посадил его на пол и опер на стену.

Одна из пазух в черепе толстяка была заполнена веществом, которое не фиксировалось детекторами аэропорта Омега. Это вещество было новым технологическим прорывом компании Аэрокомп, на которую и работал Рахман. Разумеется, это была не взрывчатка; еще никому до сих пор не удавалось замаскировать взрывчатку под живую человеческую ткань. Однако молекулы этого вещества при охлаждении перестраивались в определенную структуру. Гениальная идея Аэрокомпа заключалась в том, чтобы доставить разные компоненты вещества с разными людьми.