Война солдата-зенитчика - [37]

Мы удивились, как оригинально были замаскированы от налетов германской авиации Мавзолей В. И. Ленина на Красной площади и здание Большого театра. Маскировка была почти повсюду: и на очень важных больших жилых домах, и на цехах заводов и фабрик. Во многих местах находились хорошо замаскированные зенитные пушки и пулеметы с прожекторами. На небе висели аэростаты заграждения.

Посетили мы выставленные на площади Свердлова остатки сбитого над Москвой немецкого самолета и посмотрели на сложенные у входа в ЦПКиО им. Горького на берегу Москвы-реки военные трофеи. Узнали, что в ночь с 21 на 22 июля вражеская авиация впервые бомбила Москву. Для меня лично очень заметными последствиями той бомбежки оказались полностью снесенное ко дню моей с Сашей «экскурсии» по городу здание кинотеатра «Спорт» рядом с Серпуховским универмагом и частично разрушенный балкон на верхнем этаже основного поперечного здания нашего Дома коммуны.

Известно, что с конца июля налеты немецких самолетов на Москву происходили регулярно, и они все учащались. Совершались они главным образом ночами. Однако хорошо организованная противовоздушная оборона города препятствовала большим разрушениям зданий и жертвам среди людей. Как только мы возвратились в Москву, нам пришлось сразу же приспособиться к налетам авиации. Несколько раз при объявлениях воздушной тревоги спускались в бывший кинозал в подвальном этаже основного, поперечного здания Дома коммуны, приспособленный под бомбоубежище. Но в дальнейшем все это нам надоело, и мы ночами при тревогах сладко спали в постелях и перестали куда-нибудь уходить из своей кабины.

В один из вечеров середины второй декады сентября как-то зашел ко мне в кабину мой татарский друг – теперь уже студент второго курса Федя (Файзыахмет) Гафуров и предложил мне устроиться вместе с ним на работу на Московский станкостроительный завод им. Орджоникидзе в качестве стрелка-часового для вооруженной охраны предприятия от вражеских диверсантов. О возможности приема на эту работу Федя узнал от своего земляка. Условия работы следующие. Необходимо охранять различные объекты завода с винтовкой на руках, находясь в карауле в течение целых суток. При этом требуется за сутки бывать на посту два раза по 4 часа с двумя 8-часовыми перерывами, которые следует проводить обязательно в караульном помещении в распоря жении начальства. После суток пребывания в карауле последующие двое суток свободны. Предоставляют обмундирование охранника, аналогичное военному. Зарплата 500 рублей в месяц. Дают продовольственную карточку по рабочей сетке.

Я, не раздумывая, принял решение устроиться на предложенную работу.

Через пару дней после беглой предварительной поверки нашей политической благонадежности через спецотделы завода и института (в частности, членства в комсомоле), а также здоровья и владения винтовкой я с Федей и другими ребятами устроились на предложенную работу и сразу же приступили к ней.

Приходилось в течение четырех часов непрерывно находиться на посту, охраняя на воле в любую погоду и даже во время воздушных налетов какой-либо цех завода или участок его территории изнутри вдоль кирпичной ограды, около которой на ряде мест стояли специальные будки. В этих будках можно было укрыться от дождя, а в светлое время дня – тайком читать учебники и конспекты лекций для подготовки к экзамену. Ночью вокруг всей ограды ходил еще кинолог с собакой. Отлучаться с поста в туалет не разрешалось, но без него можно было вполне обойтись.

Работу стрелком на заводе мне удалось очень удачно совмещать с учебой в институте. За это время я неплохо повторил материалы по предметам третьего курса, экзамены по которым предстояло пересдать или сдать впервые. Благодаря этому 26 сентября легко устранил хвост по деталям машин и грузоподъемным устройствам. При этом экзамен по данному предмету пересдал на «хорошо» рано постаревшему доценту Лазареву, который всегда был очень добрым к студентам, любил выпить, имел во рту спереди лишь три зуба и ходил всегда в старой, поношенной одежде. (В основном он занимался преподаванием курса «Теория механизмов и машин».)

Лишь 7 октября, когда на Западном фронте пала Вязьма и положение окруженных под нею наших войск стало катастрофическим, сдал Ожиганову – очень умному доценту и отличному лектору по электротехнике – экзамен по этому предмету. По-видимому, хорошо зная сложившиеся к этому дню общую ситуацию на военных фронтах и вообще в стране, а также чувства людей, Ожиганов не стал усложнять процедуру принятия экзаменов. Он просто перед началом экзаменов спросил у всех экзаменовавшихся, какую оценку каждый из них хотел бы иметь. Многие, и в том числе я, сказали, что достаточно тройки. Поэтому экзаменатор, не спрашивая у них ничего, поставил им всем (и мне тоже) эту отметку в зачетную книжку, а тех, кто хотел иметь повышенную оценку, помучал вопросами.

А избавиться от хвоста по металлургическим печам я не успел. Лишь к старости я пришел к выводу, что этот хвост фактически оказался мне только во благо. Дело в том, что в годы нашей учебы в вузах зачетные книжки у студентов бывали с собой лишь в тот период, когда они сдавали зачеты и экзамены, а в остальное время эти книжки хранились в соответствующем деканате. Я же, имевший хвост, вынужден был держать зачетную книжку при себе до тех пор, пока его не ликвидирую. Уже шел октябрь. И скоро в связи с приближением линии фронта к Москве получилось так, что институт эвакуировался в Сибирь, а я ушел добровольно в армию. В результате мне пришлось носить с собой в кармане свою зачетную книжку (вместе со студенческим билетом и… метрическим свидетельством о своем рождении) все годы войны и дополнительно еще около года. Она была со мной и те почти три года войны, когда я находился в германском плену.