Война - [15]

— Я догадался слишком поздно. Когда посольство уже отбыло.

— Мескатор присматривался. Дочь его ничего самостоятельно не решала.

— Однако имела значительное влияние на отца.

— Несомненно так! И ваше влияние на дочь во многом определило решение Сандера принять дань и не совершать набегов на Санкструм! К тому же вам удалось сократить сумму дани — удивительное дело! Степь никогда и никому не позволяла сокращать сумму дани! Вы — первый человек, кому удалось…

Ура. Аплодисменты. Я ощутил вдруг глубокую усталость. Не знаю, что было тому причиной — то, что меня пичкали ядом несколько суток, или общее положение дел, согласно которому я обязан взвалить на себя корону нищего, полураспавшегося государства — да не просто взвалить, а сделать это с подлейшими оговорками. Наверное, то и другое сразу. Некстати вспомнилось, как отца Александра Дюма, чудовищной силы богатыря, ломавшего руками подковы, в плену притравили ядом, да так успешно, что после возвращения из плена он умер от цирроза. Я далеко не богатырь, обойдется ли прием яда для меня без последствий? Печень шутить не любит и слезам не верит.

— Фракции были готовы выдать Степи требуемую сумму, однако, рассудив как следует, для начала решили возложить эту обязанность на вас.

— Петлю веревочную на меня возложили, а не обязанность. И вздернули в этой петле, чтобы я подергался.

— Однако вы не просто выбрались, вы изобрели новый способ наполнения государственной казны!

— Это не я. Это старый способ наполнение казны из моего мира.

— И вы не положили в свой карман ни копейки! Ваш брат Литон изволил ознакомить меня с бухгалтерией…

— Я же не Роберт Мугабе.

Он не понял, а я не стал рассказывать про африканского диктатора, который на склоне лет провел общенациональную лотерею, положив себе в карман главный приз.

Блоджетт вдруг остановился, сделал плавный жест перед собой:

— Туда нам не стоит углубляться, государь.

— Почему?

— Грязь. — Он сказал это спокойно, с легким оттенком презрения.

— Грязь?

— Рабочий квартал Варлойна. Прачки, швеи, кузнецы, слуги… И крысы. Сюда свозят отбросы с имперских кухонь… Здесь большой ручей, в нем стирают одежды дворян и в него же сбрасывают отбросы, дабы течением их вынесло в Оргумин. Сюда, вдобавок, привозят продукты из деревень, что питают Варлойн…

Изнанка дворца. В любом, самом раззолоченном дворце есть обслуживающий персонал. И отбросы. А грязь — изнанка любого большого богатства. Я сказал с улыбкой:

— Напротив. Хочется взглянуть. Пройдемте, старший секретарь.

Глава 5-6

Глава пятая

Запах, витавший между деревьев, доносился из большого кособокого строения с обширным деревянным навесом. Под навесом сидело около тридцати мужчин и женщин, хлебавших какой-то суп из деревянных мисок. Это заведение было чем-то вроде общественной столовой для рабочих. При виде нас вскочили, начали поясно кланяться, но я велел сесть и продолжить завтрак.

Неподалеку от навеса стояло пять мусорных бочек, набитых разной тухлятиной. Там же, у груды бочек, спокойно и несколько задумчиво восседал Шурик. Возле его массивных лап рядком лежали три удавленные крысы размером с предплечье ребенка. Крыс тут, очевидно, урожай, прямо как в современном гламурном Париже, где, как известно, этих серых друзей человека больше, чем горожан… Кот задумчиво смотрел на них, однако не ел — возможно, прикидывал, хватит ли продовольствия нам, в ротонде, теперь, когда появился лишний рот — то есть Амара. Судя по тому, что рабочие время от времени бросали коту какие-то объедки, был он тут частый гость, можно сказать, обжился.

— Шурик? Как ты здесь… Ты же спал в ротонде, архаровец! Только не говори — стреляли!

Кот взглянул с таким видом, словно ничего не случилось, словно он всегда тут жил и не понимает, о чем речь вообще. Он встал, и, как полагается коту, выпятил гармошкой спину. Затем вразвалочку — очень, очень неспешно! — подошел, потерся о ноги и оделил августейшим вниманием старшего секретаря: приблизился к нему, опешившему от страха бедняге, сел на задние лапы и, подняв ряху, зевнул во всю пасть, а коты умеют разевать пасть, превращаясь в маленькое чудовище.

Блоджетт ахнул. Я наклонился и поскреб Шурику шерстистые ухи. Вот, значит, откуда котяра приволок нам с Атли крысу. Он, не будь дурак, изучил все каменные джунгли Варлойна с окрестностями. Интересно, как скоро в рабочем квартале Варлойна народится новое поколение кошек — здоровенных, с огромными мохнатыми хвостами?

— Пойдешь с нами, кот?

Кот не возражал.

Среди деревьев виднелись приземистые бараки из красного кирпича. Часть без заборов, часть — обнесенная высоким частоколом. Сначала назначение частокола было не ясно, вскоре я понял, к чему его поставили. К одному такому зданию подъехала вереница крытых и открытых телег, где лежали корзины с битой птицей, сырами и колбасами, где лежали и верещали связанные поросята. Телеги начали запускать на подворье через большие ворота… двое Алых с алебардами. Я удивился, но кое-что понял.

Значит, частокол нужен для банальной охраны. Ясно, что воровство в Варлойне процветает, по крайней мере, среди обслуживающего персонала.

Впрочем, как и везде на Земле.