Война с «Миром» - [14]

Тихонько подобравшись к двери, он приложил ухо к темному дереву и услышал…

И не услышал ничего. Ничего, кроме стука собственного сердца. Дверь была толстой, но по крайней мере должен был доноситься хотя бы тихий шепот. Вполне отчетливо слышались слова пьесы столетней давности, которую Билл и Ирма смотрели по головизору в гостиной наверху, однако с другой стороны двери, к которой он приставил ухо, вполне могла находиться глухая стена какой-нибудь громадной горы.

Вили бросился к себе наверх и был просто образцом добропорядочности, когда гости на следующий день стали разъезжаться по домам.

* * *

Они уезжали точно так же, как и приехали, — без шумного прощания, тихо и спокойно, точно ничего особенного не происходило. Странные, однако, у этих англов манеры.

Впрочем, кое-что все-таки роднило этих людей с южанами — они оставляли подарки, которые были весьма удобно сложены на широком столе у самого входа в особняк. Вили пытался делать вид, что подарки его совершенно не интересуют, но чувствовал, что, несмотря на все старания, глаза у него, словно по собственной воле, начинают вылезать из орбит каждый раз, когда он проходит мимо стола. До сих пор ему не доводилось видеть ничего похожего на собранные воедино, хотя и немного уменьшенные в размерах, богатства Лос-Анджелеса — рубины, изумруды, алмазы и золото. Кроме того, здесь были всяческие приспособления, упакованные в искусно украшенные резьбой шкатулки из дерева и серебра. Он не знал, что это такое — голографические игры или что-нибудь еще. Здесь лежало так много всего, что можно было составить себе огромное состояние, и никто не заметил бы, что чего-то недостает.

Последние посетители уехали около полуночи. Вили сидел, скорчившись у окна своей комнаты на чердаке, и наблюдал за их отъездом. Гости быстро исчезли на темной тропе, а вскоре стих и стук копыт. Вили подозревал, что, как и все остальные, эти трое покинули главную дорогу и продолжали путь по какой-то только им известной тропинке.

Вили не пошел спать. Медленно тянулись часы, и луна занимала свое место на небе, а он все пытался разглядеть знакомые места на побережье, однако опустился туман, и был виден только Ванденбергский Купол. Вили дождался предрассветного часа. Снизу не доносилось ни звука, лишь легкое жужжание насекомых нарушало тишину. Если он хочет получить часть сокровищ, лежащих на столе у входа, в свою собственность, нужно действовать сейчас, не обращая внимания на то, что светит полная луна.

Вили скользнул вниз по лестнице, рукой касаясь рукояти ножа — не того, конечно, которым он напугал Ирму, тот он демонстративно ей отдал, а короткого разделочного тесака, который ему удалось стащить на кухне. После памятной ночи на веранде он больше не видел таинственного призрака. Вили почти удалось убедить себя, что это был обман зрения или какая-нибудь голографическая картинка, предназначенная специально для того, чтобы пугать людей. И тем не менее у него не было никакого желания оставаться в этом особняке.

Сокровище лежало на своем месте и сверкало в лунном свете. Сейчас оно выглядело даже прекраснее, чем при электрическом освещении. Где-то далеко Билл перевернулся на другой бок и захрапел. Вили очень тихо наполнил свой мешок самыми маленькими и самыми ценными, с его точки зрения, предметами, разложенными на столе. Ему было очень трудно сдержать свою жадность, но он остановился, когда мешок был всего лишь наполовину заполнен. Пяти килограммов вполне достаточно! Это все равно гораздо больше, чем старый Эбенезер платил людям нделанте за целый год! Теперь оставалось выйти через заднюю дверь, обойти пруд и подобраться к тайнику.

Вили тихонько вышел на веранду, и у него отчаянно забилось сердце. Последняя возможность для призрака напасть на него.

Dio![5] Там на самом деле кто-то есть. Стараясь не дышать, Вили замер на месте. Это был Нейсмит. Старик сидел в плетеном кресле, завернувшись во что-то теплое, чтобы уберечься от ночной прохлады. Казалось, Нейсмит смотрел на небо — не на луну, поскольку находился в тени, — значит, это вовсе не засада. Тем не менее Вили покрепче сжал рукоятку ножа и, подождав немного, снова двинулся вперед, в сторону пруда и подальше от старика.

— Иди сюда и сядь рядом со мной, — не поворачивая головы, сказал Нейсмит.

Вили чуть не бросился бежать, но потом сообразил, что если старик сидит тут и рассматривает звезды, то и он вполне может объяснить свое появление на веранде теми же причинами. Он опустил свой мешок с сокровищем в тень и подошел к Нейсмиту.

— Вот так, хорошо. Садись. Что ты делаешь здесь так поздно, юноша?

— То же, что и вы, господин… Вышел посмотреть на звезды.

Что еще здесь мог делать старик?

— Хороший повод.

Тон оставался нейтральным, и Вили не мог сказать, нахмурился Нейсмит или улыбнулся; ему едва был виден профиль старика. Рука Вили нервно сжалась на рукояти ножа. Он никогда раньше никого не убивал, но ему было хорошо известно, как наказывали за грабеж.

— Я не наслаждаюсь видом неба, как таковым, — продолжал Нейсмит, — хотя оно очень красиво. Особенно я люблю утро и поздний вечер, потому что в это время видны… — снова возникла характерная пауза, когда казалось, что он ищет подходящее слово, — спутники. Видишь? Вот и сейчас можно разглядеть сразу два.