Война - [83]

Лёсберг приказал, пользуясь фотоснимками с воздуха, построить позади лесного лагеря сооружение для учебно-тактической тренировки, которое имитировало бы неприятельские окопы. Здесь должны были пройти тренировку подобранные команды.

Ко мне пришел Хауффе:

— Я в этом деле не участвую.

Меня это удивило. Он был лучшим командиром дозора в роте.

— Что это значит?

— Старший лейтенант показал мне планы операции, после чего я сказал ему, что не верю в успех этого дела — слишком уж много участников. — Он рассмеялся.

— Тебе известно, кто еще будет участвовать?

— Командиром он взял лейтенанта Линднера. Кроме того участвуют ударные команды Хенеля и Зенгера и еще несколько из других взводов. Должны быть еще саперы, чтобы взорвать французские проволочные заграждения, и тьма-тьмущая артиллерии, минометов и пулеметов.

«Значит, я не участвую», — подумал я холодно.

Наступил вечер проведения поиска дозора. Взмыла сигнальная ракета, и начался обстрел. «Грубая ошибка, — подумал я, — вызывать огонь сигнальной ракетой с того места, где поведется атака. Сообразительный противник сразу все поймет».

Сзади загремело, загрохотало.

Чах-чах-чах-ш-ш! — посыпались с большой высоты тяжелые мины и начали рваться с оглушительным грохотом. Сзади затарахтели пулеметы, да так, что я невольно втянул голову в плечи, хотя и знал — огонь ведется преднамеренно выше, чтобы только сбить с толку. Это продолжалось уже несколько минут… Долго! Слишком долго! Операция провалится!.. Я увидел, как ударные команды выбираются из окопов. Стрельба между тем не прекращалась.

Невдалеке раздался оглушительный взрыв. То ли это французский снаряд, то ли взорвали проволочное заграждение.

Рамм! Рамм! Рамм! Французы открыли заградительный огонь, и к тому же очень мощный.

Я дрожал от возбуждения. Хенель, Зенгер и большая часть моего взвода были впереди.

Кто-то прыгнул в окоп. За ним другие.

— Что, собственно, происходит? — закричал Зенгер.

— Почему приказано отойти? — спросил Хенель.

— Почему вы не пошли в атаку? — крикнул Лёсберг.

— Господин лейтенант Линднер крикнул оттуда:

«Назад! Назад!» — сказал Хенель.

В окоп прыгнул Линднер. Кругом шла пальба.

— «Назад!» кричал не я, а саперы, потому что заграждение еще не было взорвано.

— Тогда вперед! — возбужденно крикнул Лёсберг.

— Ударные команды готовы? — спросил Линднер.

— Нет, все перемешалось! — надрывался Зенгер, пытаясь перекричать шум. — У меня здесь только двое!

— Давайте сюда остальных! — крикнул Лёсберг.

— Господин старший лейтенант, — спокойно сказал Хенель, — операция провалилась.

— Об этом не может быть и речи! — закричал Лёсберг.

— Господин старший лейтенант, — сказал Зенгер, — все неправильно с самого начала.

— Отводите всех назад! — крикнул Лёсберг и ушел. Огонь с обеих сторон все еще не утихал.

Прибежал Ламм:

— Командир батальона хочет знать, сколько взято пленных! По времени уже пора!

— Полный провал!

Он уставил на меня неподвижный взгляд:

— Как это могло случиться?

Я прокричал ему в ответ кое-какие объяснения. Взмыла ракета — сигнал окончания операции.

— В высших штабах теперь придут в ярость. Для этой операции он привел в движение все, вплоть до командования армией.

Ламм ушел.

Огонь начал стихать. Двое в моем взводе были ранены в результате заградительного огня французов.

VIII

Утром пришел посыльный.

— Господину фельдфебелю явиться к господину старшему лейтенанту.

Когда я вошел, он сидел, сгорбившись на стуле, и устало поднялся:

— Мой дорогой Ренн! Можно ли найти людей, которые попытались бы в эту ночь достать пленных?

— Снова с артиллерией и минометами, господин старший лейтенант?

— Нет, мы должны сделать это как можно незаметнее.

— В таком случае я организую дозор, господин старший лейтенант. Можно получить для этого аэрофотоснимки?

— Все, что вам потребуется, дорогой Ренн!

Сначала я занялся аэрофотоснимками. Они оказались настолько четкими, что видны были даже проволочные заграждения. На месте поворота траншеи я обнаружил небольшое расширение, которое, судя по форме, было блиндажом часового. Правда, этот блиндаж находился в системе окопов неприятеля на большом расстоянии от наших окопов, пожалуй в семистах метрах. Но это имело то преимущество, что там меньше всего могли ожидать нашего внезапного нападения.

Я пошел к Хауффе.

— Если только прикажут, пойду, — сказал он.

Я пошел к Хартенштейну.

— Ты никогда не поумнеешь! — сказал он. — Для Лёсберга, собаки, я и пальцем не пошевельну! Но для тебя — придется пойти. У меня есть еще один — Лёйшель, он, правда, не обучен такому делу, но сильный малый и смекалистый… Как ты все это мыслишь?

— Думаю, напасть вдвоем-втроем и захватить часового. Для этого троих нас хватит. И еще четверо понадобятся для блокирования окопов на случай нападения на нас. У меня есть несколько молодых парней, знающих дело.

Когда рассвело, я стал рассматривать французские окопы из нашей траншеи, расположенной выше. Офицер артиллерийской разведки одолжил мне для этого свою стереотрубу. Я старался запомнить отдельные точки на местности, как-то: светлое пятно на земле — я не мог разглядеть, что там светлеет, — и впадину, глубиной, может быть, в две ладони. Она вела к углу проволочного заграждения. Отсюда нам следовало направиться к тому месту, где заграждение как бы сужалось. Оттуда до часового оставалось еще шагов тридцать.