Война против всех - [24]

Что же касается жемчуга, брат приказал опечатать сундуки и переправить их на временное хранение в казначейство. Его должны были продать вчистую. Конечно, я пытался переубедить, но брат остался непреклонен. В вопросе запасов он сделал ставку исключительно на золото.

Выполнив предписанное к полудню, консильери закрыл портал, и мы с ним вдвоем отправились доложиться брату.

Невнятный взгляд, барабанящие по столу пальцы — всем видом Даниэль показывал, что слушает нас в пол-уха. Его мысли крутились о чем-то другом.

— Скажите, Иган, а мы сможем еще раз попытаться связаться напрямую с Долиной? Не хочу снова терять деньги на посредниках, — произнес брат, когда мы закончили доклад и тем раскрыл причину своей задумчивости.

Консильери с недоумением пожал плечами.

— Королева ясно дала понять, она не намерена не только принимать, а вообще позволять нам появляться в Долине.

— А если попробовать отправить вас с Реем и вдобавок дать счастливчика Бакки? Безусловно, не сразу напрямую к королеве. Понадобится какой-нибудь посредник. Как думаете, с кем лучше будет предварительно встретиться?

— С братом покойного короля. Со Свиром Лигресом. Он консильери. У него с Тридой самые доверительные отношения. Она прислушивается к его советам, — нехотя ответил Иган, всем видом показывая, что не поддерживает подобную затею. Он попросту не верил в ее удачный исход.

И снова я никак не мог уловить почему Даниэль, так щепетильно относящийся к доходам, не видит очевидного, посему не стал молчать и снова попытался до него достучаться:

— А может быть нам все-таки не стоит продавать жемчуг? Ну ты сам посмотри, всё против этой сделки. Нам как будто свыше подсказывают не продавать. Сейчас у нас нет особой необходимости в золоте. Оно есть. Его надолго хватит. Даже если все обернется плохо, у нас большие запасы. Какой смысл избавляться от жемчуга сейчас, когда со временем он будет дороже?

Своей речью я словно Даниэлю наступил на больную мозоль. Скривившись, он едва не взвыл. Ответить вызвался консильери.

— Неверное рассуждение. Жемчуг не будет дороже. Весной, когда начнут основные военные действия, цена упадет. Она будет низкой еще долго. Вполне может быть — очень долго. Даже если мы полностью захватим Драную гору, это не остановит наших врагов. На Равнину полезут все. Это уже очевидно. Они угомонятся, только когда получат ощутимые потери. За проигрышем на их территориях последует упадок. Жемчуг — это не деньги. И даже не товар. Это сырье для изысканного, очень дорогого товара. А кому нужны будут дорогие безделушки, когда во всем мире начнется упадок? Вся роскошь упадет в цене и будут пылиться на полках лавочников. Такой сценарий ожидает мир в самое ближайшее время.

— Все верно, но я не поверю, чтобы королева не предусмотрела нюансы!

— Долина, Юг, Север, альбиносы… Все они верят в быструю победу. Думают за месяц захватят Равнину, разграбят и наживутся. Им всем будет хорошо. Будет с чего тратиться на дорогие товары. Но они просчитаются. Мы не дадим нас захватить. Отобьем вторжение, а после заберем Равнину. Это даст нам основания сместить короля. Потому как именно мы станем для всех спасителями и защитниками. Мы изгоним от нас всех врагов.

Аргумент веский, но не решающий. Как бы то ни было, я не мог поверить, чтобы Триды Лигрес, столько раз доказывающая свою проницательность в доходных вопросах, могла допустить оплошность. Ведь речь шла о сотнях миллионов, которые она вкладывала в жемчуг. Без надежных гарантий она бы не стала ввязываться в это дело.

— Давайте хотя бы половину продадим, а вторую оставим. Ну не верю я, чтобы королева просчиталась!

Мой эмоциональный выпад подействовал на Даниэля. Он уже был готов согласиться, но снова влез консильери:

— И последнее… К своему стыду, я только сейчас об этом подумал, — с тяжестью вздохнул он. — Хотелось бы напомнить, срок жизни жемчуга — сто-двести лет. Потом перламутр тускнеет, сморщивается, трескается. Жемчуг умирает. Когда это начнет с ним происходить, он уже ничего не стоит. Так что хотя бы по этой причине его лучше продать. Мы не знаем сколько ему было лет до того, как он попал в Костяные горы.

— Так он нормальный? Вы проверяли? — вмиг оживился и выпучил на него глаза Даниэль.

— Сейчас он неплохого качества. В молодости я работал подмастерьем у ювелира. Так что навыки имеются. Отличить умирающий жемчуг я умею.

Уточнения Игана заставили мою память напрячься.

— Насколько помню, прежний король Костяных гор говорил, что нельзя оживлять каменных людей. От этого они быстро стареют и умирают. Так может быть жемчуг уже завтра начнет стареть и трескаться?

— Хм… А как же прошлый жемчуг? Он ведь сколько у нас был и не состарился, — напомнил консильери. — Будь иначе, жемчуг испортился бы еще у наших торговцев. Скорее всего, окаменение замедлило процесс старения или вовсе его остановил.

— Ну хорошо, а как ювелиры оценивают жемчуг? Как узнают, что он начинает портиться? — все еще впечатленный проблемой спросил Даниэль.

Консильери почесал висок, как будто вспоминая о чем-то далеком.

— Сначала на глазок смотрят правильность формы, размер, цвет. В остальном помогает особый навык. Он подсказывает процент целостности жемчуга. Падение свыше семидесяти пяти процентов — верный признак скорой смерти.