Война претендентов - [77]

В случае сигнала тревоги Мердоку надлежало развернуть грузовик поперек моста, чтобы перекрыть единственный возможный путь для наступления войск КНДР.

Впрочем, попытка северокорейских войск вторгнуться на территорию соседей не представлялась неизбежной или неотвратимой. В последнее время, похоже, сложилась самая спокойная ситуация за все сорок лет противостояния. И все же в глубине души сержанта Мердока таилось убеждение, что сейчас две Кореи, как никогда, близки к братоубийственной войне.

Все произошло в день его дежурства. Когда Мердок услышал отдаленный рев танковых двигателей, кровь застыла у него в жилах. Нашарив рукой рычаг коробки передач, он стал ждать сигнала тревоги. Сирена молчала, а танки все приближались. Их было невероятно много – во всяком случае, не одна сотня. Низкий рев эхом отражался в горах и рокотом отдавался в воспаленном мозгу Мердока. Он напряженно вглядывался в ночную тьму.

– Господи, почему не дают сигнал тревоги? Почему молчит сирена? – испуганно бормотал сержант.

Эти идиоты из ООН, наверное, заснули! Он бы уже давно выскочил из кабины и собственноручно подал сигнал тревоги, врубив сирену на полную мощность. Но он прекрасно знал, что за самовольный уход с поста ему грозит расстрел, ибо его первейшей обязанностью была охрана моста.

Мост представлял собой весьма узкое сооружение из поржавевшего железа, и Мердок знал, что не сможет выбраться из кабины, если развернет грузовик, – двери не откроются. И он, сержант, станет первой жертвой в новой войне, в которой, по подсчетам армейских аналитиков, может погибнуть до двух миллионов.

С другой стороны, если никто так и не включит эту проклятую сирену, всех его товарищей ждет неминуемая гибель.

В конце концов он решился – выпрыгнул из кабины грузовика. И вовремя!

На мост уже въехал первый тяжелый танк и, клацая гусеницами, навалился на крышу задрожавшей в предсмертной агонии машины. Бронированная сталь не выдержала и прогнулась под чудовищной тяжестью, сплющив моторный отсек. С громким треском лопнули шины. Скрежет стальных гусениц, перемалывавших почти трехтонный грузовик, болью отдавался в мозгу.

Притаившись во тьме, сержант Марк Мердок застыл от изумления и закрыл уши ладонями. Южнокорейские танки с характерным изображением тигра на башнях один за другим утюжили груду металла, которая только что была грузовиком, и исчезали стройной колонной по другую сторону моста...

Его тревожило лишь одно – если у Северной Кореи и вправду есть атомная бомба, то очень скоро она полетит в сторону Сеула на острие баллистической ракеты «Родонг», или «Нодонг», или как там еще она называется!..

* * *

Пхеньян существовал с самых первых дней образования Кореи как таковой. В те далекие времена он назывался Асадал и уже тогда был первой корейской столицей. Пережив всех правителей, Пхеньян благополучно дожил до наших дней. Много раз его завоевывали, а во время последней корейской войны сровняли с землей. Но всякий раз город отстраивался заново, становился крупнее и красивее, чем прежде.

В отличие от сельской местности люди в Пхеньяне не голодали. Широкие улицы блестели чистотой, потому что здесь почти не было автомобилей. По сторонам высились красивые дома, сохранявшие удивительную свежесть новостроек, поскольку в них жило мало людей.

На самой окраине этого особенного города некогда возвели бетонное здание высотой в восемнадцать этажей и глубиной еще в четырнадцать. На самом нижнем из них, укрывшись в кабинете за стальными дверями, которые не смогла бы пробить никакая бомба, северокорейский генерал внимательно слушал доклад полковника о том, что происходило на тридцать восьмой параллели.

Полковника звали Некеп. О его существовании знали немногие. Генерала звали Пулянг Токса, и о нем в Пхеньяне знали все, хотя видели лишь некоторые. Только он один ежедневно появлялся с докладом у премьера КНДР, сообщая ему о том, что происходило в мире.

В Пхеньяне значимость чиновника определялась тем, насколько глубоко под землей находился его кабинет. Так повелось со времен корейской войны, когда на Пхеньян то и дело падали американские бомбы. Полковнику Некепу еще не приходилось бывать здесь, и еще никогда его не вызывал к себе генерал Токса. Однако сегодня он лично излагал генералу подробности.

– Мастера Синанджу видели в Пекине, – произнес Некеп.

– Он не станет работать на Пекин, – задумчиво отозвался Токса.

– Но он в Пекине!

– Китайские сановники ни за что не согласятся на его условия, потому что слишком дорожат своим золотом, – помотал головой генерал. – Нет, мастер Синанджу скоро появится здесь и с радостью станет работать у нас.

– Но у нас нет столько золота, сколько он потребует за свои услуги.

– Зато у нас есть кое-что понадежнее. Эти тупоголовые американцы сообщили, что нацелили свои межконтинентальные баллистические ракеты с ядерными боеголовками на Жемчужину Востока.

Полковник Некеп смертельно побледнел.

– Они с ума сошли!

– Как бы там ни было, они поспособствовали тому, чтобы Дом Синанджу вернулся на историческую родину.

Помолчав несколько секунд, генерал Токса поднял глаза.

– Вы свободны, полковник. И о нашей с вами беседе никому ни слова, иначе не миновать вам сельской коммуны, где вы будете питаться одними кореньями.