Война послезавтра - [9]

Его генератор формировал электромагнитные сигналы определённой формы и частоты, антенна направляла пучок радиоволн в расчётную зону ионосферы, где они и создавали условия для изменения погоды в заданном районе земного шара.

Изобретатель с двумя коллегами организовал лабораторию прикладной геокосмической физики, создал установку, назвав её «Уранией», с тысяча девятьсот девяносто второго года приступил к испытаниям, сначала вызвав дождь над Каширским районом Московской области, где давно не было дождей, потом отогнал плавучие льды в Карском море от берега Северной Земли, а в Саратовской области более чем в три раза повысил высоту снежного покрова, защитив озимые от вымерзания.

Впоследствии впечатляющие результаты регионального управления погодой были продемонстрированы в Тунисе, Марокко, Иране, Мексике, Испании. Некоторые из этих стран готовы были заплатить огромные суммы за ноу-хау российского изобретателя.

Но не Россия.

Чиновники из Комитета по делам изобретений, выслушав объяснения Смирнова, что его устройство действует по принципу спускового механизма: малое усилие приводит к высвобождению гигантских сил, — рекомендовали ему обратиться к психиатру.

Лишь после две тысячи пятнадцатого года уже постаревшего инженера привлекли к работе ВГОР, где он и создал мобильные станции, названные «Тополями».

Они вполне годились в качестве средств адекватного ответа на «пакости» американцев, да и китайцев тоже, почуявших азарт в ведении «не доказуемых официально» климатических войн. Мир потихоньку сползал к глобальной геофизической войне, а законов, запрещающих климатическое и геокосмическое оружие, человечество так и не выработало. Этого оружия как бы не существовало, а примеры его применения СМИ раздували так рьяно, что обычные граждане переставали верить в «ужасы метеовойн».

Компьютер выдал сводку природных происшествий на территории России и во всём мире.

Олег привычно пробежался глазами по экрану, отмечая наиболее энергоёмкие события, заинтересовался полярными морями у берегов страны. Там, на северной окраине Баренцева моря, явно формировалась ундуляция — зона сверхнизкого давления, хотя никаких предпосылок для такого образования вроде бы и не существовало.

Олег связался с мурманским отделением синоптиков, затем подключил к поиску информации о погодных условиях в Баренцевом море тиксинский «Король» и спутники, но и этого ему показалось мало, и он связался с центром управления системой «Землекоп», датчики которой изучали геофизическую обстановку на всей территории России. По мере поступления данных интерес его рос и достиг апогея, когда ему передали сведения с острова Колгуев, отделённого от материка Поморским проливом, о резком снижении температуры в береговой зоне. Ещё через полчаса майору сообщили о звонке начальника нефтяной платформы «Разлом-2» Нефёдова в службу мурманского отделения МЧС. Стала вырисовываться интересная картина.

При полном отсутствии причин для резкого изменения погоды в акватории Баренцева моря развился точечный циклон диаметром всего около восьмидесяти километров, порождённый потоками влажного воздуха с Атлантики и переохлаждённого из Арктики, и в этом атмосферном колодце пошёл дождь.

Олег быстро составил карту атмосферных потоков, дополнил её картой ионосферных течений и сгущений и связался с начальником смены:

— Товарищ полковник, обнаружена искусственная ундуляция над северной частью Баренцева моря. Это явная к-диверсия, сомнений нет.

— Сбросьте материал мне на комп, — брюзгливо сказал полковник Троицкий; за высокомерие и занудство его никто из сотрудников Центра не любил. — Перепроверьте данные.

— Перепроверил.

— Сделайте это ещё раз.

— Слушаюсь, — флегматично ответил Олег.

Характер у него был мирный, спокойный, компанейский, но жизнь научила драться за место под солнцем, жёстко отстаивать своё мнение, и при внешней мягкости Олег, не споря, умел доказать правильность своих выводов. Именно умение стоять на своём и позволило ему добиться уважения коллег и дойти в двадцать семь лет до звания майора. Хотя выглядел он по-прежнему большеглазым губастым увальнем, невысоким, полноватым, с невинным взглядом голубых глаз.

Кто-то положил ему руку на плечо.

— Что тут у вас происходит, Олег Миронович?

Олег оглянулся, хотел встать: это был начальник управления полковник Дзюба, — но главный аналитик ВГОР не любил у подчинённых строевого показушничества.

— Сидите.

— Точечная к-диверсия, товарищ полковник. Задействованы три «Зевса»: на Аляске, в Гренландии и в океане и беспилотник «Х-37». Предположительно третий «Зевс» расположен на корабле.

— Где он, по-вашему?

— У границы паковых льдов, примерно в трёхстах километрах от Колгуева, на северо-востоке. — Олег курсором показал красную звёздочку на карте. — Здесь.

— Параметры?

— Стационарные «Харпы» работают на трёх гигах в импульсе, мобильный на порядок меньше.

— Манипулятор.

— Так точно, он управляет линзой. Под ней образуется разрежение — потенциальная яма, давление падает, холод усиливается, и при попадании влажного атлантического воздуха…

— Начинается переохлаждённый ливень.

— Так точно.