Война под поверхностью - [4]

Гидрометр был наследием предков, к которым Птунис испытывал смешанные чувства. Но сам прибор, конечно, был хорош. Он действовал безукоризненно и всегда выручал колонистов, куда бы те ни заплывали. Вместе с гайзерами и агрегатами, позволявшими вырабатывать для колонистов воздух прямо из воды, такие приборы были самыми значительными изобретениями предков. Без них они просто не смогли бы существовать.

Вскоре Птунис поднялся до потолка склада и выплыл через пролом. Затем, держась рядом со скалой, он поплыл в обратном направлении. Когда он наклонял голову вниз, ему было хорошо видно прикреплённое к поясу ружьё. Чувство близкое к восторгу охватило его. Птунис, как в детстве, отставил руку в сторону и поплыл, касаясь во время движения поросшей водорослями скалы. Хотя руки были затянуты в резину, он чувствовал, как морская трава ласкает их.

Теперь, подумал он, всё зависит от Герфиса. Если тот сможет разобраться с этим ружьём, значит, у них появится новое, мощное оружие. Если же нет… Птунис отбросил эти мысли. Герфис обязательно сможет. Он может почти всё. Его как превосходного механика не один раз приглашали в ближние колонии для починки старого оборудования. И он всегда возвращался, выполнив порученную ему работу.

Птунис даже стал мурлыкать себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Он всколыхнул траву, та закачалась, подхваченная движением воды, Птунис засмеялся про себя и ещё раз махнул рукой в сторону скалы. Это было очень неосторожно. Потому что в это время что-то чёрное бросилось на него прямо из камня.

Он успел лишь подставить руку, как её тут же пронзила сильнейшая боль. Зубы его с такой силой впились в загубник, что ему показалось, будто он прокусил его насквозь. Но не менее сильная, чем боль, досада ужалила его прямо в сердце.

Дурак! Вёл себя как последний дурак, и попался как мальчишка! Хотя даже мальчишки знают, как надо вести себя под водой! И знают, что именно в таких вот укромных местах, в узких скальных трещинах могут водиться рены!

Одновременно с этими мыслями Птунис левой рукой выхватил нож и, не теряя времени, вогнал его снизу вверх в шею рены. Злобная тварь задёргалась на клинке, но руку не выпустила. Вода вокруг них стала мутнеть от выпущенной наружу крови.

Птунис обозлился, хотя злиться надо было лишь на себя. Хорошо он, хоть и рефлекторно, подставил под бросок рены правую руку. Если бы она впилась ему в лицо или повредила гайзер или шланг для подачи воздуха, последствия могли бы быть гораздо хуже.

Он ударил рену ещё раз, но проклятая змеюка впилась в него намертво. Рассвирепев, Птунис стал наносить один удар за другим, стараясь бить рядом с головой. Если б была возможность попасть хищнику в глаз, он покончил бы с реной одним ударом. Но хитрая змея такого шанса ему не давала.

Рена была крупной, длиной примерно с него. Длинное то ли змеиное, то ли рыбье тело, сразу переходящее в голову, состоящую, казалось, из одной пасти, утыканной множеством острых зубов. Рена редко нападала на человека, но справиться с ней, если ты уже был ранен, было чрезвычайно трудно.

Победой над таким хищником гордились бы многие колонисты. Но Птуниса сейчас мало волновала охотничья слава. Больше всего он опасался за свою руку. Казалось, что зубы рены сейчас сожмутся и отхватят её. Страх вместе с бешенством почти полностью завладел Птунисом, и он, почти ничего не видя из-за яростной пелены, застилающей глаза, продолжал пронзать шею рены ножом.

Тварь наконец-то сдалась и выпустила его руку. Вода вокруг неё стала мутнеть с потрясающей скоростью. Птунис бросил взгляд на рену. Вокруг её головы зияли устрашающие раны. Он подумал, что нанёс хищнику смертельные ранения, но тварь вдруг развернулась и направилась, хотя и довольно медленно, к своей норе, в которой она пряталась до нападения. Ярость вновь охватила Птуниса. Нет уж, теперь ты никуда не уплывёшь!

Он поднял правую руку. К его радости, она слушалась его, хотя, конечно, хуже, чем ещё несколько минут назад. Птунис слегка замедленным движением выхватил из-за спины пневматик и вытянул в сторону уходящего врага, для страховки положив ружьё на сгиб левой руки. Голова рены уже проникла в нору.

В это время Птунис нажал на курок. Гарпун ударил точно в то место, куда он целил. Рена дёрнулась, но слишком вяло. Видимо, давали о себе знать предыдущие ранения. Держась за верёвку, прикреплённую к стреле, Птунис стал подтягиваться к врагу, в то же время не давая ему полностью скрыться в расщелине. Добравшись до рены, он добил её двумя ударами ножа.

«Если Зуб не появится в ближайшее время, мне уже ничто не поможет, — мрачно подумал он, наблюдая за тем, как кровь через отверстия, проделанные зубами рены, покидает его тело. — И всё тогда будет напрасно».

Он слабел, и очень быстро. Но Зуб как будто дежурил где-то неподалёку. Его мощное тело с сильным хвостом появилось из толщи воды, привлечённое, очевидно, запахом крови. Птунис вытащил неподвижное туловище рены, на треть ушедшее в скалу, вырезал стрелу из туши и оттолкнул мёртвую тварь от себя.

«Ешь», — подал он сигнал.

Кул в два счёта расправился с добычей. Вытащив транспортировочную петлю, Птунис подал знак, и кул развернулся. Птунис набросил петлю на плавник и хотел сделать два хлопка по торсу кула, означающие, что ему надо плыть домой, в колонию. Но тут он понял, что всё это время автоматически действовал левой рукой, потому что правая его почти не слушалась. И сейчас он держался за трос тоже левой рукой. Правая безжизненно висела в воде. Тогда Птунис из последних сил сконцентрировался и послал сигнал прямо в мозг кулу.