Война нервов - [9]

Гроувнор прошел в аппаратную и по радио принялся давать команды тем, кого ранее загипнотизировал сам. Через открытую дверь он наблюдал за двумя из них, что лежали без сознания. Прошло пять минут, но они все еще не подавали признаков жизни. Он догадался, что гипнотическое воздействие атакующих, по-видимому, превысило его собственное воздействие на их мозг, сведя на нет и дальнейшее его влияние. Теперь любые его слова были бессмысленны, и еще существовала опасность, что через какое-то время химики все одновременно придут в себя и ополчатся на него.

С помощью Кориты он перетащил всех их в ванную комнату и запер там.

По крайней мере, одно стало ясно: это был технико-визуальный гипноз такой силы, что ему удалось спастись только благодаря своей подготовленности. Но воздействие не ограничилось одной трансляцией образов: через зрительные органы они пытались обрести контроль над мозгом. Гроувнор был неплохо осведомлен обо всем том, что сделало человечество в этом направлении, и знал — хотя, судя по всему, этого не знали нападавшие, — что гипнотический контроль над нервной системой человека чуждый разум может осуществить только с применением энцефалорегулятора или его аналога.

На собственном опыте, и только благодаря ему, он пришел к заключению, что все люди на корабле были ввергнуты в глубокий гипнотический сон или настолько ошеломлены галлюцинациями, что не могли отвечать за свои действия.

Теперь его задача состояла в том, чтобы добраться до контрольного пульта и включить корабельный энергетический экран. Неважно, откуда велась атака — с другого ли корабля или с какой-то планеты, — такая мера могла бы прекратить любое воздействие.

С немыслимой для обычных условий быстротой Гроувнор принялся сооружать переносной световой агрегат. Следовало еще как-то обезопасить себя от появления образов по пути к контрольному пульту. Он заканчивал работу, когда почувствовал легкое головокружение, которое сразу же и прошло. Такое ощущение возникало у него всегда, когда корабль менял курс и корректировал действие антигравитаторов.

Неужели и правда сменили курс? Это он проверит чуть позже.

— Я намерен произвести эксперимент, — обратился он к Корите, — Пожалуйста, оставайтесь здесь.

Гроувнор оттащил свой световой агрегат в коридор и поместил его в задний отсек грузовой электротележки. Забрался сам и поехал к лифтам.

Он прикинул, что с момента, когда впервые увидел женский образ, прошло минут десять.

Тележка свернула в коридор, где находились лифты, со скоростью двадцать пять миль в час — достаточно большой для сравнительно узкого пространства. В холле перед лифтами не на жизнь, а на смерть сражались двое. Не обращая внимания на Гроувнора, они, тяжело дыша, катались в обнимку по полу и нещадно бранились. Даже световая установка не смогла растопить их тупую ненависть друг к другу. Какого бы рода галлюцинации ни повлияли на них, но гипноз проник в самые глубины их сознания.

Гроувнор направил тележку к ближайшему лифту и спустился вниз. Он надеялся, что контрольный пульт окажется пустым.

Надежда исчезла, стоило ему только въехать в центральный коридор. Он кишел людьми. Даже громоздились баррикады, явно пахло озоном. В руках сражавшихся плевались и дымились вибраторы. Гроувнор осторожно выглянул из лифта, оценивая ситуацию. С первого же взгляда было ясно, что дело плохо. Оба подхода к контрольному пункту были блокированы перевернутыми тележками. За ними прятались люди в военных мундирах. Гроувнор успел перехватить взгляд обороняющегося капитана Лича, а далеко в противоположном конце коридора среди нападающих он разглядел директора Мортона.

Гроувнор все понял. Скрытая неприязнь, освобожденная гипнозом, выплеснулась наружу. Ученые сражались против военных, которых они всегда подсознательно не любили. В свою очередь, военные вдруг почувствовали себя вправе открыто проявить свое презрение и доказать собственное превосходство этим хлюпикам-ученым.

Гроувнор знал, что на самом деле это положение не отражало истинного отношения людей друг к другу. В нормальном человеческом разуме сосуществует множество самых разных, часто противоречивых побуждений, но в полном равновесии, так что в жизни обычного индивидуума ни одно из них никогда не становится превалирующим. Теперь же это сложное равновесие было нарушено, грозя гибелью всей экспедиции. А это означало бы полную победу вражеских сил, о целях которых можно было лишь строить предположения.

Как бы там ни было, путь к контрольному пульту был отрезан. Гроувнор вынужден был ни с чем вернуться в свой отдел.

У двери его встретил Корита.

— Посмотрите! — сказал он и указал на экран настенного коммуникатора, который всегда отражал сбалансированное положение рулевого механизма «Гончей». На нем фиксировались тонкие линии курса корабля. Сейчас они выглядели слишком запутанными. Гроувнор внимательно рассмотрел их и обнаружил, что корабль медленно описывает кривую, которая в конце концов приведет его прямо в жерло яркой до белизны звезды. Вспомогательные механизмы управления периодически включались, корректируя курс корабля.

— Могли это сделать враги? — спросил Корита.