Война ненависти - [13]

В комнате было пронизывающе холодно, и Алексей почувствовал себя значительно лучше, но тревога никак не хотела уходить, прочно заняв облюбованное ею место у него в душе. Уложив Адрина в постель, он осторожно открыл дверцу шкафа, в котором охотник хранил всевозможные магические трактаты, и принялся перебирать толстые книги в поисках ответа на мучающие его вопросы. Больше всего он сожалел, что в свое время не уделял магии должного внимания, считая ее чем-то вроде бессмысленного увлечения. Перелистывая книгу за книгой, Алексей с ужасом убеждался в своей неспособности отыскать нужную. Внезапно он почувствовал, что в комнате резко понизилась температура, и, стремительно обернувшись, встретился взглядом с холодными ничего не выражающими алыми глазами. Глазами, в которых не было и тени мысли, только пустота, бесконечная голодная пустота. Алексей попятился, чувствуя, как скулы сводит от жуткого, иррационально страха. Адрин предупреждал его о том, что иногда охотник может сойти с ума, но Алексей не верил, что это может случиться с его другом! Да и кто бы поверил? Спокойный, рассудительный, надежный как скала Адрин и вдруг безумен!

Момент броска он пропустил. Только почувствовал, как на шее сомкнулись, разрывая кожу и мышцы, острые зубы. В следующую секунду Адрин подхватил его на руки и осторожно уложил на кровать. Алексей мог лишь удивленно моргать, не в силах понять происходящее. Охотник осторожно прикоснулся к рваной ране у него на шее, направляя в нее силу своего холода, останавливая кровь, заставляя его собственную силу свести изодранные края вместе и замораживая ткани в таком положении. «Хорошо, что я уже не человек. — Мелькнуло в голове у Алексея. — Нормального смертного такая рана прикончила бы на месте, а я через несколько минут смогу о ней забыть. Но что с ним все-таки происходит?» Как всегда находившийся в курсе всех его размышлений, как никак именно сила его холода давала Алексею жизнь вот уже на протяжении нескольких веков, Адрин поспешил объяснить ситуацию своему другу.

— Кажется, я нарвался на проклятие колдуна.

— Адрин, ты рехнулся!? Какого еще к черту колдуна? Уже во времена моего детства маги были всего лишь шарлатанами.

— Ты не понял. Просто так называется одна очень неприятная ловушка для всевозможных нелюдей, в том числе и колдунов.

— И как эта штука действует? — в голосе Алексея только глухой не услышал бы беспокойства.

— Просто. Существо получает в кровь маленькую крупицу магии. Она почти не заметна и ничем вроде бы не может повредить, но у нее есть одна неприятная способность. Эта гадость проникает в мозг и пробуждает в нем детские воспоминания и инстинкты. Несколько часов, и грозный противник превращается в детеныша, способного в лучшем случае швыряться сырой силой и плохо владеющего своими возможностями. После этого его можно брать голыми руками.

— Но почему именно «проклятье колдуна»?

— Потому что в давние времена боги таким образом чаще всего наказывали колдунов, отдавая потерявших силу злодеев в руки людей.

— Но на тебя же магия богов не действует? — Алексей внезапно почувствовал себя очень неуютно.

— Не совсем верно. Боевой магией меня можно уничтожить, если, конечно, хватит сил, а вот подчинить своей воле нельзя. Но «проклятье колдуна» и не предназначено для того, чтобы подчинять.

Правда, на охотников оно действует очень слабо, и у нас тут же включается защитный рефлекс.

— Какой? — Алексею внезапно стало очень интересно. Раньше он даже не подозревал, что магия может быть настолько захватывающей штукой, да и последние события убедили его в небезопасности шуток с этим странным предметом: не то наукой, не то искусством.

— Его ты только что испытал на собственной шкуре. — Улыбнулся Адрин. — Как кровь смертных исцеляет безумных богов, так и кровь охотника или загонщика разрушает их магию.

— Понятно. Значит теперь с тобой все в порядке?

— В полном. Но у нас появился очень опасный враг, Алексей. «Проклятье колдунов» не так-то просто наложить, и обычный безумный бог на это не способен.

— Ты хочешь сказать… — Алексея внезапно начал колотить озноб то ли от потери крови, то ли от осознания возникшей ситуации.

— Да. Именно высший безумный бог.

— Но так не бывает! Мелкие божки сходят с ума, когда им перестают поклоняться, и начинают уничтожать предавших их смертных, питаясь их смертью, но высшие боги не зависят от энергии молящихся. Каждый из них связан с каким-либо вечным явлением и черпает силы из него, без молитв он, конечно, слабеет, но не настолько, чтобы лишиться рассудка. Взять того же Тарна, его уже и не помнят в мире смертных, но пока существует война, ярость, гнев, он никуда не денется и уж тем более не сойдет с ума. — Алексей задохнулся и замолчал, вопросительно глядя на Адрина в ожидании подтверждения своих слов.

Но охотник молчал. Наконец он отвел глаза от стены, которую рассматривал в глубокой задумчивости, и тихо заговорил:

— Ты прав, Алексей. Прав практически во всем, но забываешь одну немаловажную особенность божественной природы. Боги, какими бы могущественными они не стали впоследствии, в момент своего рождения отражают в себе представления о них смертных. Даже высшие боги. И иногда смертные изначально представляют бога безумным. Высший бог не может сойти с ума — это заложено в их природе, но он может родиться безумным, и тогда уже ничто не сможет вернуть ему рассудок. Ничто и никогда. Обычно это боги зла. Смертным кажется, что существо, прибывающее в своем уме, не способно на всевозможные злодеяния, и вот в результате этого заблуждения рождаются сумасшедшие высшие боги, которые к тому же не зависят от веры в них и способны существовать вечно. — Алексея передернуло от открывшихся ему перспектив, и он устало добавил: