Война на море - Эпоха Нельсона - [94]

Едва буря стала утихать, как Коллингвуд должен бы остерегаться новых бед. 23 октября капитан Космао, движимый предприимчивостью, выказывавшей всю твердость его характера, осмелился выйти в море и еще раз состязаться с английской эскадрой. Еще не успело изгладиться впечатление такого огромного бедствия, а "Плутон", у которого вода прибывала по 3 фута в час, с экипажем в 400 человек и с 9 побитыми орудиями, в сопровождении 2 французских и 2 испанских кораблей, 5 фрегатов и 2 бригов, пошел навстречу английским кораблям, буксировавшим "Нептун" и "Санта-Анну", и принудил их оставить добычу. Французские фрегаты привели оба этих испанских корабля в порт. Опасаясь новых нападений, Коллингвуд решился сжечь "Интрепид" и "Сан-Августино" и пустить ко дну "Сантиссима-Тринидад" и "Аргонавт". "Монарка" и "Бервик", которые он надеялся спасти, погибли у Сан - Лукара. Но буря, лишившая англичан этих драгоценных залогов их победы, причинила не менее чувствительную потерю и остаткам французско-испанской эскадры. При входе в Кадикс "Буцентавр" разбился на рифе, называемом Пуэркас, "Эгль" погиб у Пуэрто-Реаль, "Индомтабль", стоявший на якоре в Кадиксе, и принявший к себе команду корабля "Буцентавра", попал, в свою очередь, на гряду, окружающую город Роту; "Сан-Франциско д'Асис" погиб на каменьях близ форта Св. Екатерины, "Райо" - при устье Гвадалквивира. Судьба, казалось, до конца преследовала несчастные корабли Вилльнёва и Гравины, потому что 4 корабля Дюмануара, встретясь с 4 кораблями и 4 фрегатами сэра Ричарда Стракана, были взяты 5 ноября близ мыса Ортегаль, после геройского сопротивления. 25 октября вице-адмирал Розили прибыл из Мадрида в Кадикс. Вместо 33 кораблей, которыми готовился начальствовать, он нашел только 5 французских и 3 испанских. Он поднял флаг на корабле "Герой", но не переменил счастья эскадры. Ни одному из кораблей, плававших под флагом Вилльнёва, не было суждено увидеть снова порты Франции. "Герой", "Нептун", "Альджесирас", "Аргонавт" и "Плутон", слабые остатки этого грозного флота, которые англичане держали в Кадиксе в постоянной блокаде, достались в 1808 году в руки испанским инсургентам.

XVII. Влияние Джервиса и Нельсона на судьбы английского флота

Таковы были следствия этой несчастной кампании, хотя начало ее и обещало лучший успех. Когда французские корабли освободили от блокады Кадикс и Ферроль, когда устрашенная Англия трепетала за Антильские острова и даже за собственные берега, кто мог подумать тогда, что эти первые успехи приведут к таким бедствиям, и что кампания против англичан кончится так же, как началась египетская. А между тем, Трафальгарское и Абукирское сражение объясняют одно другое: эти два дня имеют тесную связь, и так сказать, пополняют друг друга; это два эпизода из жизни одного человека, две неизбежные эпохи в существовании одного и того же флота. Первый опыт не научил французов, а потому дерзость, увенчавшаяся успехом в первом случае, должна была иметь и во второй раз те же последствия. Неприятель не измени своей тактики потому именно, что французы ничего не изменили в способе своей обороны. Гениальность Нельсона состояла в том, что он понял слабость французов, и в решимости нападать на них заключалась вся тайна его побед. Он первый разрушил то обаяние, которое одно еще защищало французские корабли, а легкость победы придала ему новую самоуверенность. До Абукирского сражения превосходство английских кораблей было доказано еще очень слабо; но этот гибельный день имел на морскую войну такое же влияние, какое итальянская кампания имела на войну сухопутную. С этой эпохи для обеих наций, между которыми судьба так долго колебалась, начинается период быстрых завоеваний и подвигов необыкновенной смелости. Предприимчивый ум Нельсона нашел последователей, точно так же, как и военный гений генерала Бонапарта. Победы их были сигналом, по которому мгновенно появились отовсюду эти молодые военачальники, оживленные их примером, эти пылкие ученики, жаждавшие показать Европе, что можно сделать с двумя рычагами, которых силу она еще не испытала: с французскими армиями и с английскими кораблями.

Переворот в тактике, происшедший на берегах По и Адижа, совершался в то же время и при устье Нила. Переворот этот был подготовлен с обеих сторон: Бонапарт нашел освоенных с войной солдат Шерера, Нельсон повел в огонь лучшие корабли лорда Джервиса. Но здесь кончается сравнение: Нельсон не имеет ни математической точности, ни глубокого взгляда, отличающих школу императора. Генерал, который бы принял тактику Нельсона на изворот, который ставил бы своего противника в те положения, в какие знаменитый адмирал ставил часто сам себя, такой генерал превосходно бы подготовил поражение неприятельской армии. Такая эксцентрическая тактика проявлялась скорее на деле, чем в правилах Нельсона, и принять ее за руководство, имея дело с флотом одинаково опытным, бесспорно, значило бы стремиться к верной гибели. Напротив, в том относительном положении, в каком находились флоты обеих наций в 1798 и 1805 годах, эти смелые нападения должны были дать победе такую полноту, какой она не имела прежде ни в одной из морских войн. Тут ошибки Нельсона обратились в его пользу, если только можно назвать ошибками вдохновения, увенчавшиеся успехом. Корабли, которые он дозволял окружать, и те, которые он по одиночке вводил в дело, выдерживали без больших потерь неверный огонь дурно выученной артиллерии. Корабли, которые он забывал позади (и которые, следовательно, при малейшей перемене ветра лишились бы возможности участвовать в сражении) служили ему неожиданным и грозным резервом, а уже одно это обстоятельство может сделать победу полной и решительной. Все знаменитые сражения, в которых командовал Нельсон, разделялись всегда на две резко обозначавшиеся части: первая - колеблющаяся, сомнительная; вторая - поражающая, решительная. Без сомнения, хорошие канониры изменили бы заключение этих кровавых драм, потому что с первого приступа к делу они раздавили бы английскую эскадру. Нельсон не привлекал к себе фортуну своими маневрами, но своей дерзостью заставлял ее неожиданно переходить на его сторону, и, можно сказать, брал приступом, в штыки, французские эскадры{96}.