Война на море - Эпоха Нельсона - [47]

"Неаполитанские офицеры, - пишет он, - потеряли не много чести: всем известно, что им в этом отношении мало оставалось терять; но теперь они потеряли все, что у них было. Макк тщетно упрашивал короля позволить убивать беглецов. Говорят, он сам сорвал с некоторых эполеты, чтобы передать их достойным того сержантам. Такая низкая, изменническая трусость решительно убивает королеву. Она не знает теперь, кому ввериться".

Действительно, двор не был уверен в своей безопасности в Неаполе, и располагал удалиться в Сицилию. 15 декабря Нельсон становится на якорь вне выстрелов крепостей. Он зовет к Неаполю капитана Трубриджа, отряженного с двумя кораблями к Тосканскому берегу. "Король возвратился, - пишет он ему, и все идет к худшему. Ради Бога, торопитесь, но только подходите к заливу с осторожностью. Вероятно, вы меня найдете в Мессине; но во всяком случае, проходя Липарские острова, разведайте, не в Палермо ли мы". К Нельсону присоединяются фрегат "Алкмена" и три португальских корабля, под начальством маркиза де Низа, и двор в величайшей тайне готовится к бегству. Каждую ночь через подземный проход, ведущий от дворца к морю, под присмотром леди Гамильтон проносят драгоценности короны. Древние редкости, лучшие творения художников из музея, мебель из королевских дворцов, звонкая монета и слитки, оставшиеся в кредитных учреждениях и на монетном дворе, - все это перевозится английскими шлюпками на корабль "Вангард". Нельсон оценивал эти богатства в 60000000 франков.

Когда все сокровища были перевезены, оставалось сделать самое трудное: нужно было выхватить королевскую фамилию из среды народа уже напуганного, и готового употребить даже насилие, чтобы ее удержать. В самом деле, едва только разошелся слух, что королевская фамилия хочет оставить Неаполь, как уже массы народа, с знаменами и оружием всех родов, стекаются на дворцовую площадь. Первой жертвой этого волнения делается курьер Кабинета, схваченный на молу в то самое время, как он хотел ехать на "Вангард": он падает под кинжалами, и труп его тащат за ноги под самые окна короля. Тогда Фердинанд IV показывается на балконе, уговаривает народ разойтись и дает ему обещание не выезжать из Неаполя. Но в тот же вечер Нельсон тайно пристает к гавани, гребные суда эскадры приближаются к набережной и готовятся помогать ему вооруженной рукой. На случай надобности гребцам раздали одно холодное оружие, чтобы они могли драться без шума. Другие шлюпки, вооруженные карронадами, собираются на "Вангард", а фрегат "Алкмена" готов по первому сигналу обрубить канат и вступить под паруса. В половине девятого королевская фамилия, в сопровождении Нельсона, выходит тайком из дворца на мол; в половине десятого она уже под британским флагом. На другой день на домах города наклеена королевская прокламация, объявляющая народу, что король назначает генеральным викарием королевства князя Франческо Пиньятелли, а сам отправляется в Сицилию для того, чтобы набрать там сильные подкрепления и потом освободить Неаполь.

Противный ветер два дня удерживал "Вангард" на якоре. Наконец, 23 декабря в семь часов вечера он снялся, в сопровождении неаполитанского корабля "Самнит" и 20 транспортов. На другой день эта эскадра застигнута была штормом, по словам Нельсона, самым сильным из всех, какие ему доводилось испытывать. Во время этого шторма младший из королевских принцев, застигнутый внезапной и неизвестной болезнью, скончался на руках леди Гамильтон. Через несколько часов "Вангард" был в виду Палермо. Но этот последний удар сокрушил все мужество королевы. Не желая разделять с королем торжество встречи, она съехала на берег 28 декабря в пять часов утра и тайно прошла во дворец.

Таков был печальный результат странного ополчения неаполитанцев. Со всех сторон осуждали неосторожность двора, и часть упреков пала на тех, кто побуждал его к неожиданному разрыву. "Я никогда не считал неаполитанцев воинственным народом, - писал Нельсон в эту эпоху, - но мог ли я предвидеть, что королевство, защищенное 50000 свежего войска, допустит завоевать себя 12000 человек, не рискнув дать даже что-нибудь подобное сражению!" Однако, и не будучи пророком, можно было предвидеть, что новонабранные батальоны с трудом будут держаться против старых, обстрелянных войск Республики. Может быть еще обычный маневр Нельсона - сосредоточение больших масс войска на слабых пунктах - перевесил бы; но Макк, напротив, разделил свою армию на отряды, которые дали себя разбить один за другим. Впрочем ни ошибки Макка, ни неопытность войска не могли бы так быстро решить участь королевства, если бы советы Актона и англичан не увлекли короля в Сицилию. В эту кампанию не первая неудача была гибельна: ее легко было бы поправить; но всего пагубнее было внезапное отчаяние, которое овладело всеми умами и породило мысль бегства королевской фамилии. Зло этого бегства еще более усилилось вследствие распоряжений англичан.

"Я не забыл в эти минуты, - пишет Нельсон графу Сент-Винценту, - что я должен употребить все меры, чтобы не оставить неприятелю ни одного неаполитанского корабля. Я приготовился их сжечь, но просьбы Их Величеств заставили меня отложить эту меру до последней минуты. Поэтому я предписал маркизу де Низа поставить неаполитанскую эскадру мористее своей, и отправить в Мессину те суда, которые можно будет вооружить не фальшиво. В то же время я приказал ему в том случае, если французы приблизятся к Неаполю или народ возмутится против своего законного государя, немедленно сжечь всю неаполитанскую эскадру, и самому идти соединиться со мной в Палермо".