Война. Мифы СССР. 1939–1945 - [25]
>Поддержка со стороны СССР никогда не была только моральной
Когда Кулишенко погиб, о нем были сложены песни на китайском. По мотивам его приключений издавались популярные книжки-картинки — китайские комиксы. Через 10 лет на могиле советского летчика-добровольца на берегу Янцзы китайские добровольцы давали клятву беспощадно громить американских агрессоров в Корее.
В числе наших летчиков, воевавших в Поднебесной, был один, носивший говорящую фамилию — Китаев. Он там, в Китае, и погиб. Больше никаких сведений о нем мне найти не удалось. Зря погиб, скажет злобный критик советского режима.
Зря, наверное. Если позабыть, что в самые тяжелые для нас дни — в декабре 1941 года самая населенная страна в мире вступила в войну на Востоке — на нашей стороне.
Глава 4
Халхин-Гол. 1939
Четырежды Герой Советского Союза Г. К. Жуков еще и Герой Монгольской Республики. Там, в Монголии, на Халхин-Голе взошла его звезда.
На карте Монголии это самый дальний восточный выступ[57]. Названия рек там имеют на конце «гол» или «хэ». То есть «река» по-монгольски или по-китайски. А «халх» — это «щит» Халхин-гол — Щит-река.
В мае 1939 года японские войска эту границу перешли и встали у реки. Монголия была предусмотрительно связана с СССР «Протоколом о взаимопомощи». Как там нам могли помочь монголы, неясно, а вот наша армия сразу выдвинулась навстречу японским частям. Начались бои.
Этим ситуация напоминала Хасан год назад. Там и там — граница и водная преграда. Вот только теперь японцы не решились лезть непосредственно на советскую территорию. И решили начать с советского сателлита — Монголии.
Жуков прибыл на Халхин Гол с инспекцией[58]. До этого вся его военная карьера была связана с кавалерией — собственно, ей и командовал Жуков в одном из военных округов. По легенде, отправке в Монголию «в роли требовательного проверяющего, который не углубится в банкеты с проверяемыми»[59] поспособствовал Буденный. Старый маршал-кавалерист знал комдива как волевого и жесткого командира.
30 мая Жуков отправил в Москву разгромное донесение: командующий корпусом «большевик и человек хороший, и безусловно предан партии, много старается, но в основном мало организован и недостаточно целеустремлен». А операцию по уничтожению противника надо разработать и провести так, чтобы «крепко проучить японских негодяев»[60]. Этот рапорт стал последней каплей — командующего сняли. А самого Жукова — тут же назначили на его место. Беспроигрышный сталинский кадровый принцип: критиковать все горазды, а ты сам — бери бразды правления и покажи, на что способен. Или грудь в крестах — или голова в кустах. Буквально выражаясь.
Впоследствии, на Большой Войне Жукову предстояло стать «кризис-менеджером» Сталина, ему всегда доставались самые сложные участки и проваленные другими задания, его бросали туда, где все УЖЕ рушилось, разваливалось, бежало.
Но в этот раз — первый — судьба ему улыбнулась. У Жукова было время для подготовки удара. Один из первых приказов нового командующего — использовать затишье на фронте, что бы подготовиться к выполнению боевых задач «с меньшими потерями в людском составе».
«При малейшей остановке зарываться и землю». Атаку «начинать после тщательной разведки расположения противника, после подавления его огневых точек огнем артиллерии и минометов». «Атаку производить под прикрытием артиллерийского огня». «Вводить в бой танковые и бронетанковые части против закрепившегося и подготовившего оборону противника без серьезной артподготовки воспрещаю».
Это тот самый первый приказ Жукова. И это тот самый Жуков, про которого говорят, что он всегда заваливал окопы противника трупами наших солдат.
Надо же было такому случиться, что в первом же сражении Жукову пришлось делать все спонтанно и не по плану. Японцы начали наступление по всему фронту, и пока наши были заняты обороной, ночью еще одна группа японских войск перешла реку в 15 километрах ниже по течению и направилась к нашим переправам. На картах боевых действий видно: стоило им эти переправы взять, и наши оказывались в котле. Реакция кавалериста Жукова была молниеносной. Он бросил выдвигавшуюся для маневра танковую бригаду на уничтожение японского плацдарма. Без всякой подготовки.
В этой мгновенной контратаке у горы Баин-Цаган участвовало 133 танка БТ и 59 бронемашин. Они шли без авиа- и артподготовки, без прикрытия пехотой, без разведки. Танкисты задание выполнили — сбросили японцев в Халхин-Гол. Но потеряли 77 танков и 37 броневиков — больше половины. Пиррова победа?
Считается, что песня «Три танкиста» про Халхин Гол. Там, правда, в самом первом куплете говорится «у высоких берегов Амура» — но это ладно… такую привязку к российской, а не монгольской территории можно назвать политкорректной метафорой. Пройдемся же по фактической части.
Так точно и было.
