Война Львов - [51]

— Когда подойдут остальные подкрепления? — спросил я.

— Их нет, — усмехнулся он.

— Как нет? — Я удивительно туго соображал после боя.

— Совсем нет, — ответил Алек. — Когда я узнал, что Марлон послал тебя на верную смерть, то собрал полсотни лучших наездников из иберийских рыцарей и рванул сюда от места нашей высадки.

— И что же твой венценосный брат?

— Пусть попробует меня остановить, — рассмеялся Алек.

Я лишь покачал головой. Иногда мой друг, обычно рассудительный и серьёзный, вёл себя просто как мальчишка.

Уже в лагере я узнал, что эскапада Алека принесла куда более весомый плоды, чем ожидалось. Орвик посчитал, что к нам подошло подкрепление, и повёл оставшиеся войска, а их у него было не так и мало, в обход гряды, забирая глубоко к северо-востоку и тем самым давая королю время для подготовки к решающему сражению. Однако также Орвик собирал и верных ему вассалов, присоединявшихся к его армии со своими многочисленными дружинами. Среди них был и средний брат Руан Филипп, бывший во время правления тестя полноправным хозяином родного герцогства.

Похоронив погибших и выходив раненных, мы двинулись на соединение с королевским войском, стоявшим близ города Бэгет. В битве у безымянной гряды холмов я потерял почти две трети солдат и рыцарей. Большая часть приходилась на иберийскую пехоту, сдержавшую главный удар орвиковской кавалерии, но и фиарийцы не отделались так уж легко. Числа же погибших врагов никто не знал, их попросту не считали. Зачем? Пусть Орвик считает выживших.

Надо сказать, что к решающей битве его величество подготовился более чем основательно. Был выстроен отлично укреплённый лагерь, окружённый частоколом, за которым располагалась небольшая батарея лёгких пушек. На флангах стояла наёмная и местная кавалерия, в центре — пехота, набранная из дружинников окрестных сэров и остатков моих иберийцев, которых, правда, не так и много, мы прикрывали арбалетчиков и стрелков, всё тех иберийцев и салентинцев. Что самое интересное, никто в лагере не ждал, что мы вернёмся, и даже его величество был больше удивлён появлением Алека, нежели рад ему. Также в центре стояли фиарийские рыцари. Они, к слову, весьма обрадовались возвращению де Мальвуазена и его людей, в их стане и его, и нас с Алеком чествовали как героев. Фиарийцы устроили настоящий праздник, главными героями которого были мы трое, что несколько уязвило гордость короля со свитой, который даже не пригласили. В грядущем бою основной удар придётся как раз на фиарийцев и иберийцев, страндарское же рыцарство вступит в бой только когда центр выдержит атаку Орвика. Вполне логично, наёмники приходят и уходят, а вассалы и союзники на родине — остаются.

И снова мы стоим, наблюдая за тем, как подходит армия Орвика. Она превосходила нашу вдвое, несмотря на сражение у прохода в холмовой гряде. На сей раз никаких переговоров не было, Орвик выстроил войска и двинул их на нас. Приглядевшись, я на левом фланге рассмотрел штандарт с Золотом львом Руана. Значит там стоит мятежный брат Алека — Филипп герцог Максвелл. Алек также увидел это и, думаю, наметил себе цель в этом бою.

И тут у нас в тылу заиграл горн, призывая в атаку. Мы были немало удивлены — идти навстречу превосходящему числом противнику, но, с другой стороны, и Орвик не ожидает такого хода, он рушит разработанную им тактику боя, что даёт нам определённое преимущество. Правда оно не компенсирует двукратное преимущество в численности армии. И мы и орвиковцы начали набирать скорость, пуская лошадей всё более резвой рысью, готовясь перед самой сшибкой послать их в галоп. Пехота поотстала, её черёд придёт позже, либо останавливать прорыв врага, либо довершать разгром орвиковцев. Первый вариант гораздо реальнее.

С такими безрадостными мыслями я дал коню шпоры, опуская копьё. Новая сшибка! Треск, звон, безумие схватки. Копьё сломалось сразу же — наконечник застрял в нагрудной пластине какого-то орвиковца, я выхватил меч, рубил направо и налево, в жуткой тесноте, царившей на поле боя, невозможно было даже толком развернуться и я пропустил момент, когда Филипп развернул свои войска против тестя и на левом фланге (для Орвика — правом) начался прорыв. Совместными усилиями Филипп и командир иберийцев Диего де Ортега сломили сопротивление Корбена Фалстофа и зашли Орвику в тыл. Узнав об этом, рыцари из центра войска удвоили натиск, желая прорубить наш строй и разделить нашу армию, что дало бы ему возможность уничтожить нас по частям.

В отличии от прошлого раза, в битве у холмовой гряды, граф лично участвовал в сражении, возглавив атаку в центре, и сейчас я видел, как он лихо рубиться с иберийцами, размахивая длинным мечом. Никто, кроме меня, не знал большинства приёмов "Сажающего на троны", он сам учил меня всему, что я знаю и теперь я брошу вызов бывшему своему сэру, к которому готовился ещё не так давно, в проходе между холмов. Я решительно дёрнул поводья усталого коня и толкнул его, направляя туда, где отчаянно сражался Орвик. Прорубиться к нему оказалось не так и легко, вассалы и союзники стеной встали на моём пути к не однажды раненному сюзерену, который сразил последнего иберийца и сейчас отступал. Его место заняли более свежие рыцари. Но я решил сразиться с Орвиком и целенаправленно продвигался к нему, часто просто проскакивая мимо врагов, отмахиваясь мечом или закрываясь щитом от их ударов. Орвик заметил мой пламенный порыв и неожиданно для всех развернул коня, отдав своих рыцарям какую-то короткую команду. Через пару минут прямо в центре кипящей вовсю схватки образовался островок спокойствия, надёжно огороженный частоколом из рыцарских копий вассалов Орвика. "Сажающий на троны" решил провести поединок по всем правилам — один на один. Что ж, меня это вполне устраивало. Рыцари пропустили меня внутрь кольца, образованного ими, и сомкнули его за моей спиной.