Война корон - [14]

— Многочисленно ли войско градоправителя?

Бородатый коротышка пустился в пространные и довольно путаные объяснения. Царица старалась вникнуть в его слова. В рассеянности придвинула к себе алебастровую миску с тушеным мясом и бобами, попробовала…

Внезапно черный собачий нос уткнулся ей в руку.

— Что ты позволяешь себе, Весельчак! Прочь отсюда, наглец!

Но пес уже перевернул лапой миску и яростно лаял на коптского посланника.

Царица мгновенно догадалась, в чем дело.

Верный телохранитель не клянчил подачки — он пытался спасти ей жизнь.

— Задержите этого человека! — приказала она страже.

Тот опрометью бросился из пиршественного зала, но два дюжих воина уже преградили ему путь.

— Бобы, что он привез мне в дар, отравлены. И я их ела.

9

Изнемогая от боли, царица опустилась на низкое деревянное ложе. Тетишери склонилась над ней, отерла ей лоб полотном, смоченным в душистом травяном настое.

— Он во всем признался, — доложил Хирей, лично присутствовавший при пытках, развязавших посланнику язык. — Это он отравил бобы смесью клещевины и скорпионьего яда. Если бы Весельчак не почуял дурного, ты была бы уже мертва, царица!

Верный пес, ни на минуту не отходивший от хозяйки, лежал неподвижно у нее в ногах, положив морду на вытянутые лапы.

— Его и вправду прислал к нам градоправитель Коптоса? — едва слышно спросила Яххотеп.

— Вправду, царица.

— Значит, он отравил меня по приказу градоправителя.

— Сомневаться в этом не приходится. Тити подослал к тебе убийцу, чтобы угодить правителю Апопи. — это очевидно.

— Мы должны захватить Коптос. И как можно быстрее, — решила царица.

Она попыталась приподняться с ложа, но невыносимая резь в желудке принудила ее снова лечь.

Тетишери захлопотала, вне себя от тревоги за дочь.

— Тебя нужно немедленно отвезти в храм Хатхор. Жрицы богини исцеляют все недуги.

Хотя царице сразу дали снадобье из льняного семени, лука, плодов рожкового дерева и таинственного растения под названием «змеиная трава», ее едва не убил долгий путь в Дейр-эль-Бахри к величественному храму, воздвигнутому фараоном Ментухотепом II.[3]

Миновав обширный двор, обсаженный тенистыми деревьями, свита царицы приблизилась к храму. Перед каждой колонной высилась огромная фигура фараона в красной короне и ниспадающих белых ритуальных одеждах. Суровые глаза, громадные ладони и черные ступни фигур внушали ужас и почтение всякому, кто подходил к святилищу.

Единый во многих лицах, царь, облаченный в магические цвета перехода к вечной жизни — красный, белый и черный, сам охранял главную святыню, символ первозданного холма, вышедшего из вод и породившего божественное дитя, «осветившее землю, что пребывала во мраке».

Здешние жрицы издавна почитали наряду с Хатхор богиню Сехмет. Ее древнее изображение возвышалось на цоколе над каменным резервуаром, полным воды. Сюда погружали для исцеления от самых тяжелых болезней.

— Я, Тетишери, вверяю вашим заботам царицу Египта. Ее отравили.

Яххотеп была без сознания. Хирей нес ее на руках.

— Читайте вслух магические слова, высеченные на цоколе, — приказала верховная жрица.

— О, приди тот, чье имя сокрыто даже от вечных богов. Создавший небо, и землю, и все сущее на земле. Ты сам небо, земля и воздух, перед тобой рассеется всякое зло. Даруй исцеление просящей тебя.

Вода в каменной чаше подернулась рябью и заклокотала.

— Боги благосклонны к страждущей. Разденьте ее и погрузите в чашу.

Пока Тетишери и другие послушно исполняли веление жрицы, та совершила возлияние богине Сехмет. Ее помощница собрала драгоценные капли, стекавшие с иероглифов магической формулы, в сосуд. Теперь они вобрали в себя божественную силу.

Освященной водой она окропила грудь Яххотеп, пребывавшей в глубоком обмороке.

Семь раз кропили царицу, моля богов об исцелении. Потом верховная жрица повелела всем отойти.

— Выживет ли моя дочь? — спросила Тетишери с ужасом и отчаянием.

Верховная жрица ничего не ответила.

В Коптосе готовились к торжеству.

В благодарность за услугу, оказанную правителю гиксосов, градоправителю разрешили устроить праздник Мина, хотя традиционный ритуал подвергся значительным изменениям: участникам процессии запретили нести изображения древних царей. Ведь в Египте не было истинных фараонов, кроме Апопи.

Тити во всем подчинился завоевателям и был доволен, что положил конец бессмысленной войне, несущей лишь смерть и муки тысячам египтян. Градоправитель давно смирился с тем, что гиксосы — полновластные хозяева Коптоса и всех его окрестностей, и что сила и власть — на их стороне. Тити хитрил, вел двойную игру. Ему даже удалось добиться некоторых привилегий, поэтому его друзьям и близким не так уж плохо жилось при гиксосах. Нужно было только избавиться от замшелых предрассудков и подладиться к правителю Апопи.

Вот и старинный праздник в честь бога плодородия, священный и в то же время земной, с его легкой руки из магического действа превратится и в прославление Апопи, благодетеля Египта, и в обычное народное гулянье.

Население Фив тоже могло жить тихо-мирно, если бы не эта безрассудная Яххотеп и не ее слабоумный муженек. Великое счастье, что Секненра убит, а жалкие остатки повстанческой армии разлагаются в Кусах.