Война конца света - [68]

– В порт меня не пустили, как я ни протестовал, – сказал он. – Но здесь ты видишь правительство и муниципалитет в полном составе, и все мы к твоим услугам.

Губернатор – подвижный, совершенно лысый, с воинственно выпяченным животом-и не пытался скрыть свою тревогу. Барон стал здороваться с присутствующими, а Гумусио закрыл двери. В комнате было трудно дышать из-за табачного дыма. На столе стояли графины с прохладительным; стульев не хватило, и потому одни присели на ручки кресел и диванов, а другие прислонились к шкафам. Барон, обойдя всех – это заняло довольно много времени, – опустился наконец в кресло. Воцарилась гробовая тишина. Все взгляды обратились на него: он читал в глазах своих гостей и беспокойство, и безмолвную мольбу, и тоскливую надежду. Барон оглядел эти скорбные фигуры; его веселое лицо стало озабоченным и серьезным.

– Что ж, я вижу, наши дела не столь блестящи, чтобы я начал с рассказа о том, сильно ли отличается карнавал в Ницце от нашего, – сказал он строго и нашел взглядом Луиса Виану. – Начнем с самого плохого. Рассказывайте.

– Только что, за несколько минут до твоего приезда, мы получили телеграмму, – ответил губернатор, мешком лежа в кресле. – Конгресс единогласно проголосовал за военное вмешательство. В Канудос послан полк федеральной армии.

– Иными словами, правительство и Конгресс дали ход версии заговора, – прервал его Адалберто Гумусио. – Иными словами, фанатики-себастьянисты желают восстановить монархию, в чем им оказывают деятельную помощь монархисты, Англия и, очевидно, Баиянская независимая партия. Ну, и, разумеется, твой покорный слуга. Все эти якобинские бредни ныне обретают официальный статус.

При этих словах барон не выказал ни малейшей тревоги.

– Появление федеральных войск меня не удивляет. В настоящее время это неизбежно. Другое дело– Канудос! Две разгромленные экспедиции! – Он недоуменно развел руками, поглядев при этом на Виану. – Вот этого я не постигаю, Луис. Этих безумцев лучше было вообще не трогать, а уж если тронули – прикончить одним ударом. Но, уж во всяком случае, нельзя было допустить, чтобы они стали национальной проблемой. Подумай, какой подарок мы преподнесли нашим врагам.

– Пятьсот солдат с двумя орудиями и двумя пулеметами– неужели этого мало, чтобы разогнать банду мошенников и юродивых? – живо возразил губернатор. – Кто мог себе представить, что этот жалкий сброд разгромит отборный отряд Фебронио де Брито?

– Заговор и в самом деле существует, – снова прервал его Адалберто Гумусио, – но только мы тут ни при чем. – Лоб его был нахмурен, кулаки сжаты: барон подумал, что его друг никогда еще так не волновался из-за политики. – Майор Фебронио де Брито – отнюдь не бездарь в военном отношении. Его поражение было предрешено, подготовлено, подстроено, и сделали это якобинцы из Рио-де-Жанейро при помощи Эпаминондаса Гонсалвеса. Они ищут повод для национального скандала с тех самых пор, как Флориано Пейшото потерял власть. Не они ли беспрестанно обнаруживают повсюду монархические заговоры? И все для того, чтобы армия разогнала Конгресс и провозгласила диктатуру.

– Предположения потом, Адалберто, – сказал барон. – Сначала факты. Я хочу знать во всех подробностях о том, что произошло.

– Нет никаких фактов! Есть только самые невероятные выдумки и интриги, – вмешался депутат Роша Сеабра. – Нас обвиняют в том, что мы подстрекаем себастьянистов, посылаем им оружие, сговариваемся с Англией и собираемся восстановить монархию.

– С того дня, как Педро Второй отрекся от престола, «Жорнал де Нотисиас» только и делает, что обвиняет нас в этом и кое в чем похуже, – пренебрежительно улыбнулся барон.

– Да, но разница в том, что теперь вслед за их газетенкой эти обвинения бросает нам пол-Бразилии, – сказал Луис Виана, и барон увидел, как он нервно заерзал в кресле и провел руками по лысине. – Ни с того ни с сего в Рио, в Сан-Пауло, в Бело-Оризонте, по всей стране стали повторять эту чушь, этот бесстыдный вздор, выдуманный Прогрессивной республиканской партией.

Несколько человек заговорили одновременно, и барону пришлось попросить, чтобы его единомышленники не перебивали друг друга. Через открытое окно за головами сидевших он видел сад, и, хотя все, что он слышал, встревожило его, ему хотелось знать, прячется ли там между деревьев и кустов хамелеон, которого он любил и ласкал, как другие любят и ласкают кошек и собак.

– Теперь мы знаем, для чего Эпаминондас Гонсалвес сколачивал свою Сельскую гвардию, – говорил тем временем Эдуардо Глисерио. – Для того, чтобы в нужную минуту представить необходимые доказательства. Тут вам и контрабандное оружие, и даже английские шпионы.

– Да, ты же еще не знаешь, – сказал Адалберто де Гумусио, заметив, что барон заинтересован. – Это верх нелепицы. Английский агент в сертанах! Труп обгорел до неузнаваемости, но все равно – английский шпион! Как определили? По цвету волос! Вместе с ружьями, которые якобы нашли рядом с телом, прядь волос предъявили в парламенте. Нас никто не желает слушать! Наши лучшие друзья в Рио принимают этот немыслимый вздор за чистую монету. Вся страна уверовала в то, что Канудос угрожает Республике.