Война и мир в твиттере - [14]

Телефон завибрировал у меня в рюкзаке, и я с запозданием поняла, что не проверяла его на наличие новых сообщений с того момента, как ушла в бассейн. Я бросила рюкзак на стул, попросила Джека присмотреть за ним, пока я закажу себе чай, и разблокировала телефон.

Девять сообщений. Вот черт.

Самые последние были от мамы: «Где ты??» и «У тебя все хорошо?» Мне стало немного дурно: я даже не упоминала при маме о сегодняшней тренировке, потому что не ожидала, что она будет дома. Но затем я пролистнула сообщения и поняла, что хотя она и волнуется за меня, но за «Твиттер» нашей компании переживает еще сильнее.

Я написала ей короткое сообщение, в котором говорилось, что я жива, и открыла сообщения от Тэффи, которая – спасибо, Вселенная, – помнила, что у меня занятие в бассейне, так что сильно меня скриншотами не закидывала.

Я была застигнута врасплох в тот момент, когда расплачивалась за чай. По всей видимости, одна крохотная местная кулинария обвиняет «Высшую лигу бургеров» в том, что мы украли ее рецепт сырных тостов, и их твит уже собрал десять тысяч ретвитов. Один аккаунт, посвященный защите малого бизнеса, даже адаптировал наш хештег, так что теперь там трендится #Уничтожение ОтВЛБ.

Дерьмо. В интернете все новости разлетаются со скоростью света.

«Твоя мама хочет, чтобы мы написали что-нибудь дерзкое в ответ», – написала мне Тэффи, что на ее языке означает: «Я знаю, что это ужасная идея, но твоя мама мой босс, и я боюсь ей перечить».

Полагаю, тогда это должна сделать я. Я написала маме сообщение, которое, как я надеялась, звучало вполне мирно, где говорится, что я считаю, нам надо либо оставить это без внимания, либо подождать подходящего момента и посмотреть, должны ли мы будем принести извинения или все само разрешится. Я, конечно, не спец по пиару, но нападки на маленькую кулинарию, у которой и подписчиков-то в «Твиттере» практически нет, не украсят репутацию такого голиафа, как «Большая лига бургеров», от слова совсем.

Мама позвонила, когда бариста передавал мне чай. Она начала говорить раньше, чем я успела поздороваться:

– И каким, по-твоему, должен быть следующий шаг?

Я встала сбоку от прилавка и поддела крышку стаканчика, чтобы добавить в чай сахар и молоко. Украдкой посмотрела в сторону столика, чтобы проверить, на месте ли Джек и в безопасности ли мои вещи, но он просто сидел и пялился в окно, отбивая ногой бит музыки, которая играла у него в наушниках.

– Я не думаю, что нам надо отвечать на их твит, потому что люди сейчас сильно возмущены.

– Что ж, пусть возмущаются сколько влезет, – пренебрежительно сказала мама. – Мы не оставим это дело без внимания.

– Хорошо, но ты не думала о том, чтобы обсудить этот инцидент с владельцами кулинарии лично, а не строчить твиты?

– Не вижу смысла разговаривать с кафешкой, которая пытается привлечь к себе внимание. Придумай что-нибудь, чтобы можно было им ответить. Я не могу сейчас тратить время впустую.

Это словно был удар под дых через трубку. Я схватила свой чай, который оказался таким горячим, что обжег мне ладонь, но я надеялась, что это поможет мне прийти в себя. Я хотела что-нибудь ответить маме, но понимала, во что это выльется: именно так и начиналась ссора между Пейдж и мамой. Одна начинала заводиться, вторая отвечала, и в итоге Пейдж слонялась по Центральному парку, а мама по телефону консультировалась с папой, как ей решить проблему с Пейдж.

Я не хочу проходить через это. Отношения между нами четырьмя и так не сахар.

– Просто… Не знаю, отправь ту гифку с Гарри Поттером. В которой говорится: «Извините, но кто вы такой?»[17]

Последовало секундное молчание.

– Ты движешься в правильном направлении, но мне нужно что-нибудь более смелое.

Я закрыла глаза.

– Хорошо. Я напишу тебе что-нибудь еще.

Я писала сообщения со своими идеями маме и Тэффи по пути к столику, за которым сидел Джек, настолько похожий на себя, что было очень глупо с его стороны пытаться прикинуться кем-то еще.

Я не могу врать: несмотря на его глупые выходки, наблюдать за ним и его братом так увлекательно. Как два человека могут быть так похожи внешне, иметь одинаковые лица и даже тембр голоса, но так по-разному преподносить себя окружающему миру? Если Итан внешне хладнокровный и хорошо владеющий собой, словно политик какой-то, то Джек как открытая книга – его взгляд беспечный и раскованный, он вечно раскидывает свое долговязое тело на стуле так уверенно и расслабленно, будто он, в отличие от многих сверстников, уже разобрался в себе и принял себя. У него такие выразительные и честные темные брови, что его попытки одурачить меня просто смехотворны.

Пока я, сама того не желая, пялилась на него, Джек очень громко отпил свой кофе.

– Итак, бассейн.

Я наклонилась к нему. Мы два абсолютно разных человека: жесткая и невозмутимая я и вечно расслабленный Джек, выдерживающий мой взгляд с едва заметным весельем.

– И чего же хочет ваш тренер?

– Итан сказал, что нам надо плавать на дорожках как минимум полчаса каждый день.

Бассейн у нас забронирован всего на два часа в день. Каждый год, помимо этого, команда по прыжкам в воду занимались в бассейне с вышкой, а все дорожки доставались команде по плаванию. Часть меня подумала, что это изощренный способ тренера Томпкинса досадить нашему тренеру: всем известно, что они не ладят, особенно когда речь идет о разделении бюджета между нашими командами, – но это не значит, что мы не найдем решения этой проблемы.