Война и люди - [10]

С октября 1941 года 16-я немецкая армия укрепляла этот участок фронта. Местность благоприятствовала созданию здесь противником мощной обороны.

Планом Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии предусматривалось встречными ударами 27-й ударной армии (с севера) и нашей 1-й ударной армии (с юга) перерезать Рамушевский коридор и тем самым завершить окружение основных сил противника на демянском плацдарме.

Сейчас известно, что в дальнейшем планировалось развитие этого удара в северо-западном направлении силами мощной механизированной группы генерала Хозина, с задачей выхода в тыл 18-й немецкой армии.

Военные историки, я думаю, в деталях разберут операцию по ликвидации демянского плацдарма, дадут анализ наших ошибок и просчетов. Моя задача скромнее: рассказать о пережитом.

Оборона противника на пути нашего наступления состояла из хорошо оборудованных узлов сопротивления и системы опорных пунктов, сильно насыщенных огневыми средствами и инженерными заграждениями.

Приказом командующего 1-й ударной армией пашей дивизии была поставлена задача форсировать реку и овладеть населенными пунктами Вязки, Веревкино, Козлово, Жуково. На подготовку к наступлению отводилось пять дней.

Штаб дивизии расположился в сгоревшей дотла деревне Галузино в погребах, подвалах и наскоро вырытых землянках. Утром я отправился на НП узнать что-нибудь о противнике и его переднем крае.

На высокой сосне был оборудован НП — площадка со ступеньками. Влезли туда вместе с представителем штаба армии генералом Юрием Павловичем Бажановым (ныне маршал артиллерии). С площадки были видны немецкие позиции — снежные валы, облитые водой и превратившиеся в ледяные неприступные стены; полузанесенные снегом проволочные заграждения; пойма реки в бурых пятнах по снегу (это незамерзающие болота); деревень Веревкино и Вязки и в помине нет — сожжены.

Оборона немцев проходила по высокому и сухому месту. Наши же части сидели в болотах, и наступать надо было через низину, через реку.

— М-да... — вздохнул Бажанов. — Вязкое место. Тяжеловато придется вашей дивизии.

Как бы в подтверждение его слов на наши боевые порядки обрушилось более сотни «юнкерсов». Мы слетели с наблюдательной площадки. Началась яростная бомбежка. С треском валились деревья. Генерал ахнул и схватился за живот. Потом отнял руку, и тут уж я ахнул. Осколок бомбы пробил на поясном ремне массивную медную бляху, пропорол полушубок. Но сила удара была ослаблена, и генерал отделался синяком на животе.

Случается на войне и такое везение!

Положение было нелегким: к переднему краю пришли только люди, а пушки, боеприпасы, продовольствие — все, что шло во втором эшелоне, в дороге отстало, часть артиллерии и боевого имущества еще разгружалась на станции Черный Дор — в ста километрах от переднего края.

В прорыв должна была, как я уже сказал выше, вводиться подвижная группа генерала М. С. Хозина. Многих ее частей не было, они тоже застряли в пробках па раскисших дорогах. Наши соседи слева и справа (3-я и 7-я гвардейские воздушнодесантные дивизии) едва успели выйти в исходные районы, не подтянув тылы.

Но боевой приказ командующего 1-й ударной армией генерал-майора Г. П. Короткова оставался в силе.

...Полки вышли на указанные рубежи. Командиры поставили задачи батальонам. Но было столько нерешенных вопросов, столько неясного в обстановке, что голова шла кругом. Генерал П. И. Ляпин, когда я зашел к нему в землянку, спросил:

— А ты уверен, что впереди нас действительно передний край немцев? Что-то подозрительно. Не оттянули ли они основные силы в глубину обороны, оставив здесь только прикрытие?

Эти сомнения имели под собой почву. Часть, которую мы сменили, практически разведки не вела. Нам же запретили провести разведку боем, чтобы не демаскировать себя. Странное решение. Немцы с воздуха видели все паши войска, ежедневно бомбили их. Какая уж тут маскировка?

Вскоре на НП дивизии прибыли командиры поддерживающих пас артиллерийских частей.

С горькой иронией слушали офицеры нашего штаба разработанный в армии план артиллерийской подготовки атаки. В нем было все предусмотрено — и артналеты, и ложные переносы огня. Не хватало «самой малости» — снарядов, артиллерии, знания системы обороны противника.

А время торопило. Уже прибыли некоторые подразделения из подвижной группы Хозина — правда, без танков.

Ночь на 26 февраля я провел в 5-м полку. Командир полка подполковник X. X. Галимов доложил, что подразделения готовы к наступлению.

— Люди рвутся в бой! Завтра мы свою задачу выполним.

С 4-м полком в наступление шел начальник политотдела дивизии Г. Т. Зайцев, с 7-м полком — секретарь дивизионной парткомиссии И. Ф. Захаров.

Утром началась артподготовка. Черные разрывы взметнулись над немецкими позициями. Поднялась цепь наступающих. Зарокотали танки. Они подошли к нам лишь ночью, накануне боя. Танкисты не смогли осмотреть местность, наметить маршруты. Причем танки прислали нам американские, типа «Шермап» — неманевренпые, с узкой колеей.

Едва танки подошли к пойме речки Парусья, как начались неприятности. Несколько машин застряло на болотистом берегу, другие начали искать обходы. Этим коротким замешательством сразу воспользовались немецкие артиллеристы.