Война двух миров - [33]

— Давай еще раз переберем все варианты, — предложил я. — Допустим, звонок Юиту по междугородной связи? Нет, все линии под их контролем. Может быть, письмо? Но мне кажется, что за всеми служащими почтовых отделений наблюдают по мониторам. Проскочить в город нам пока не удастся. Значит, надо придумать что-то еще. И мы найдем, найдем это решение.

Меня встревожил громкий плач Элис. Я подошел к машине. Крис прижимала девочку к груди. И тоже плакала. Элис что-то лепетала. Я не мог понять ее слов: это был бред.

Глава 9

Едва стемнело, мы отправились в путь. Двигались наугад, направление не имело значения — лишь бы найти людей, врача, какую-нибудь помощь. Около десяти часов вечера нам повстречался небольшой поселок — несколько домов, неказистый универмаг, банк, скупка сельхозпродуктов. Реджелин остановился, я подошел к дому, в окнах которого горел свет, и постучал в дверь. На порог вышел мужчина. Стараясь держаться в тени, я спросил его, где можно найти доктора.

— У меня небольшая травма, — объяснил я. — Заплутала лесу, упал и повредил руку.

Мужчина прищурился, пытаясь разглядеть меня.

— А сами вы откуда? — спросил он.

Я подумал, что новости здесь довольно скудные, почта ходит нерегулярно, а по телевизору работает только один марсианский канал — вот ему и интересно.

— Так, иду себе по дороге. Побывал в Дулуте, но там нет никакой работы, поэтому я двинулся дальше.

— О, вы прошли долгий путь.

Я почти читал его мысли: «Этот парень может оказаться вором: возможно, он уже что-то украл».

— У меня есть дядя в Северной Дакоте, который примет меня, если я только к нему доберусь. Скажите, где мне найти доктора?

— Это через два дома. Его зовут Хансен, Билл Хансен.

— Спасибо.

Я медленно пошел в указанном направлении, надеясь, что не выдал себя каким-нибудь неверным словом. Меня немного тревожил мой восточный акцент, хотя годы, проведенные в космосе, сделали его почти незаметным.

Особняк доктора встретил нас темными окнами. Реджелин остановил машину у дороги, в густом мраке высоких деревьев. Я поднялся на крыльцо и постучал. Мне так хотелось, чтобы он оказался дома.

На руках у меня хныкала Элис. Ее глаза посветлели и стали пустыми. Она больше не узнавала меня.

Над головой открылось окно.

— Кто там? — раздался звучный и требовательный голос пожилого человека.

— Пациент, — ответил я как можно тише. — Несчастный случай, доктор.

— Ладно. Сейчас спущусь.

В поселке имелось электричество, и это казалось необычным. Им, наверное, удалось приспособить к генератору мотор, который работал на древесном угле. Свет из открывшейся двери ослепил меня, я переступил через порог, вошел в прихожую, и дверь за мной закрылась.

Хансен молча рассматривал меня. В его облике чувствовалось аристократическое благородство, седая шевелюра подчеркивала тонкие черты худощавого морщинистого лица, а за старомодными очками лучились добротой голубые и немного строгие глаза. Он подтянул пижамные штаны и вопросительно кивнул.

— Малышка заболела, — пояснил я. — Около двенадцати часов назад поднялась температура, а теперь начался бред.

— Гм-м.

Он бережно взял Элис на руки и понес ее в гостиную.

— Вы не могли бы погасить свет в коридоре? Нам разрешается включать только одну лампу зараз.

Уложив девочку на кушетку, доктор открыл сумку. Я стоял в дверях, наблюдая за ним, но мысли мои уносились к Крис, которая сейчас сидела где-то в темноте и крепко держала шестипалую руку Реджелина, потому что подбодрить ее было больше некому, абсолютно некому во всем этом мире.

Хансен закончил осмотр и повернулся ко мне.

— Как вы ее довели до такого состояния? — спросил он.

— А мой ответ будет иметь для вас значение?

— Конечно. Я же должен знать, что ей довелось испытать.

— Все верно, — согласился я, опуская руку в карман куртки, где лежал револьвер Реджелина. — Несколько недель девочка голодала и питалась тем, что нам удавалось достать. Последние два дня она вообще ничего не ела, потому что у нас не оставалось времени подумать о еде. Она пережила ужасный испуг полгода назад и совсем недавно. Все это время малышке приходилось спать урывками, а сегодняшний день она провела в холодном и сыром сарае. Вам этого достаточно?

Он долго смотрел на меня. Наверное, я и сам выглядел как ходячая смерть — грязный, небритый, истощенный, с черными кругами под глазами.

— Так вы мистер Арнфельд, — тихо прошептал он. — Теперь я все понимаю.

— Значит, вы тоже слышали об их предупреждении?

— Да уж как тут не услышать? Ваш побег стал национальным событием. Сегодня утром они передали сообщение, что ваша группа совершила новое убийство в Миннеаполисе. По мнению властей, вы направляетесь на север.

Я пожал плечами:

— Все верно. А как насчет девочки?

— Тяжелая форма гриппа, осложненная бронхиальным воспалением. И знаете… Люди, которые окажут помощь этому ребенку, будут расстреляны.

Он сказал это очень спокойно, без страха и злобы, но на его лице читалась тревога.

— Они не оставили нам выбора, — ответил я. — Те, что пошли по нашему следу, не станут заботиться о ней, разве что выкопают могилу.

— Ладно, — сказал доктор. — Кажется, я могу поставить ее на ноги. Пенициллина, к сожалению, нет, но у меня имеется хороший запас абиотина, а он помогал и в худших случаях. Однако ей потребуется абсолютный покой, хороший уход и нормальное питание, хотя бы на какое-то время.